Приход Матери Божьей Лурдской занимает особое место среди приходов Петербурга. Парадоксальным образом этот приход, бывший до революции в числе самых новых, теперь, в глазах современной католической молодёжи оказался самым старым, тем, который с точки зрения продолжительности человеческой жизни «был всегда». И действительно, от момента освящения в 1909 г. до наших дней эта церковь (за исключением короткого периода с января по июнь 1923 г.) никогда не закрывалась, став домом молитвы и родным приходом для нескольких поколений петербургских католиков, независимо от национальной принадлежности и социального происхождения, хотя первоначально она и строилась, как церковь французского посольства.
Вначале, французы-католики по большей части были прихожанами церкви св. Екатерины Александрийской на Невском проспекте, однако, начиная с 1860-х гг. французская община, насчитывавшая около полутора тысяч человек, стала предпринимать шаги к тому, чтобы построить собственный храм. Вскоре после того, как эта идея укоренилась, архитектор Н. Л. Бенуа, автор церкви Посещения Пресвятой Девой Марией св. Елизаветы на Выборгской стороне, предложил проект будущей церкви в неоготическом стиле, но разрешения на строительство получить не удалось, и проект не был реализован. Высочайшее разрешение на строительство новой католической церкви при французском посольстве было дано только в октябре 1898 г. Место под застройку сначала отвели на Манежной площади, однако из-за протестов Православной Церкви решено было строиться чуть в стороне от главных улиц города, и в 1900 г. французская община приобрела у купца Максимова за 67000 руб. участок в Ковенском переулке. Одну из имевшихся на участке деревянных построек переделали под временную капеллу. Автором проекта стал архитектор Тибо-Бриньоль. Проект каменной церкви разработал сын Н. Л. Бенуа академик архитектуры Л. Н. Бенуа в соавторстве со своим учеником М. М. Перетятковичем. Проект в «романском южно-французском» стиле оказался весьма значительным явлением в отечественной архитектуре – дважды об этой постройке в восторженных тонах отзывался, например, архитектурный журнал «Зодчий», отмечавший её «…характерность и выдержанность стиля», хотя первоначальный проект в ходе строительства и пришлось несколько изменить, в том числе и с целью удешевления, так как строительство велось исключительно на средства самой общины. Жертвовали не только деньги, но и строительные материалы (например, фирма «Батиньоль» и Черноморский цементный завод).Торжественная закладка будущей церкви состоялась 28 июня 1903 г. Первой построили крипту, что позволило начать богослужения прежде, чем завершилось строительство всего храма. 22 ноября 1909 епископ Ян Цепляк в присутствии членов дипломатического корпуса и представителей власти освятил новую церковь. Что касается её названия, то в обыденной речи её называли церковью Французской Божьей Матери (Notre Dame de France), но то, что престольный праздник отмечался 15 августа, позволяет предполагать, что официально она была освящена во имя Успения Пресвятой Девы Марии.
К началу 1917 г. приход окормлял около 1500 католиков, преимущественно французского происхождения.
Первые послереволюционные годы ознаменовались множеством испытаний. Храм пережил и кампанию по изъятию церковных ценностей и временное закрытие, длившееся, правда, недолго — всего пять месяцев. Дальнейшее оказалось труднее и страшнее.
Между 1930 и 1938 гг. были закрыты все католические церкви Ленинграда и области, кроме маленькой церкви французского посольства, принявшей под свой кров всех оставшихся католиков, избежавших смерти от голода, сыпняка, красного террора в первые послереволюционные годы, высылки, тюрьмы или расстрела в 30-е, тех, кто, не поддаваясь страху и обстоятельствам, сохранил верность вере во Христа. Не только французов, но и поляков, немцев, латышей, литовцев, белорусов. Вся жизнь католической Церкви на Северо-Западе России сосредоточилась здесь. Здесь, в 1935 г., готовясь к грядущим трудным временам, епископ Нёве тайно рукоположил во епископа настоятеля прихода о. Жана Мориса-Мари Амудрю и назначил его Апостольским Администратором Ленинграда. В том же году епископ Амудрю был выдворен из СССР и, уезжая, передал обязанности Апостольского Администратора новому настоятелю о. Жану Мишелю Флорану, последнему католическому священнику, легально остававшемуся в городе и имевшему право служить. Несмотря на то, что настроение тех лет о. Флоран назвал «томящей скорбью», количество крещений в Ленинграде 30-х гг. росло, а в день праздника Тела Господня в процессии по тесному двору маленькой церкви на Ковенском прошли 200 девушек и 100 юношей.
Перед началом войны ситуация стала ещё тяжелее, а преследования жёстче. Были запрещены процессии, колокольный звон и даже объявления о расписании богослужений на наружных стенах храма. Многие прихожане пали жертвой шпиономании, принявшей небывалый размах. О. Флоран писал: «В течение нескольких месяцев здесь производятся многочисленные аресты и высылки. Ведется наблюдение за церковью, моим домом, моими перемещениями. Те, кто приходит ко мне, немедленно становятся подозреваемыми, кто очень часто входит в ризницу, также подозревается. Я знаю, что в каждую минуту меня подслушивают».
В первые же дни войны, 27 июля 1941 г., о. Флоран был выслан из города и страны. Полномочия Апостольского Администратора Ленинграда он передал о. Павлу Хомичу, находившемуся в городе на нелегальном положении.
8 сентября замкнулось блокадное кольцо. Однако храм не закрылся. Несмотря на то, что священника не было, люди продолжали собираться в определённое время на общую молитву. Всю войну член церковной двадцатки, органистка Роза Сушаль, которой удалось избежать депортации, благодаря тому, что она жила не по месту прописки, а при церкви, хранила ключи от храма. Не имевшая возможности показаться у себя дома, она не получала продуктовых карточек, и выжить в блокаду ей помогли прихожане, уделявшие ей малую частичку своих блокадных пайков. В одно и то же время по воскресеньям мадам Сушаль отпирала церковь. Собравшиеся в ней ценой невероятных усилий прихожане – многим из них приходилось идти пешком больше двух часов, что для истощённых до предела людей, в особенности зимой, само по себе было равносильно подвигу, пели все части мессы, затем несколько песнопений, соответствующих литургическому времени года.
Первую после освобождения города мессу в церкви Французской Божьей Матери осенью 1945 г. отслужил о. Леопольд Браун, настоятель прихода св. Людовика в Москве. Затем в приход был назначен священник и регулярные богослужения возобновились. Церковь Матери Божией Лурдской, как стала называться церковь после войны, продолжала оставаться одной из двух действующих в РСФСР католических церквей. Те, кто жил в других городах, чтобы приступить к таинствам должны были от случая к случаю приезжать в Ленинград, Москву, или в одну из союзных республик, где население традиционно исповедовало католичество.
Хрущёвская оттепель принесла надежду, если не на полную свободу веры, то хотя бы на смягчение гонений. Служивший в Ленинграде с 1953 г., викарный священник Ян Буткевич начал обучать катехизису католическую молодёжь и детей, ездил служить в небольшие города и посёлки Северо-Запада, где некогда существовали католические приходы, надеялся вновь открыть церковь св. Екатерины и даже начал сбор средств, на которые рассчитывал отремонтировать и обустроить храм, если эти смелые надежды сбудутся. 26 июня 1966 г. на мессе в церкви Матери Божией Лурдской побывал генерал де Голль. Чтобы показать, что верующие в СССР пользуются всеми правами и свободами в Ковенском переулке за одну ночь уложили новый асфальт и посадили цветы. Вероятно, это усилило надежды и священника, и прихожан. Однако сбыться им суждено не было. В марте 1967 года о. Ян был арестован и по обвинению в хранении иностранной валюты приговорён к 7 годам лишения свободы. Вновь наступили трудные времена. Вопрос о возвращении отнятых храмов уже не шёл – задачей остававшегося единственным священника стало сохранение существующего прихода. По праздникам у церкви дежурила милиция, проверяя, не пойдут ли в процессии несовершеннолетние. Вплоть до начала перестройки венчания и крещения часто совершались при запертых дверях.
Можно иной раз услышать, что католическая вера на берегах Невы тихо умирала, но посмотрите на редкие сохранившиеся фотографии тех времён – по воскресеньям и в праздники церковь была полна. Огонёк веры светил здесь, не угасая, и эта вера в должный час принесла плоды. Не один молодой человек, из числа посещавших церковь в то время, не только укрепился в вере, но и нашёл призвание к священству и монашеству.
В начале 90-х гг., с началом перестройки, оживилась и религиозная жизнь в городе, и приход, всё ещё единственный, стал для католиков настоящим центром этой жизни. В 1991 г. в приход был назначен новый настоятель – францисканец о. Павел Леонард Одиньш, вслед за ним приехал и новый викарный священник – выпускник единственной в СССР Рижской духовной семинарии о. Стефан Катинель. Открылась воскресная школа, где преподавали сёстры Миссионерки Божественной Любви и две мирянки – Ядвига Шиманская и Надежда Мартынович, прошедшие обучение в Польше. Через два года в этой школе, тогда первой и пока единственной в городе учились уже больше 100 детей и подростков. Организовывались паломничества, велась подготовка к таинствам для взрослых. В 1993 г. здесь состоялось первое, после начала религиозных гонений рукоположение в пресвитеры францисканца брата Ромуальда Лешека Шакальса. Ни одно из значительных религиозных событий религиозной жизни католического Петербурга тех времён не обошло приход Лурдской Божией Матери стороной, будь то паломничество Фатимской статуи Божьей Матери, паломничество мощей св. Терезы из Лизье или визиты католических иерархов. Отсюда в 1993 г. несколько автобусов с паломниками отправились в Ригу на встречу с папой Иоанном Павлом II. Здесь, до возвращения здания церкви св. Екатерины собирались её будущие прихожане, здесь, благодаря присутствию францисканцев, были сделаны первые шаги по возрождению общины францисканцев-мирян.
Сегодня, с открытием в Петербурге и области других приходов, число прихожан уже не так велико, как на заре перестройки, когда во время праздничной мессы нередко было невозможно даже войти внутрь, но и сегодня по воскресеньям в храм на мессу приходят не менее 300 человек. В 5 группах воскресной школы ведут занятия с детьми не только 2 сестры Миссионерки Божественной Любви, но и пятеро мирян. Пока катехизаторы занимаются с детьми, о. Мариано Хосе Седано Сиерра проводит занятия для родителей. Есть и другие возможности узнать больше о вере и Церкви. Например, в прошедшем учебном году доктор исторических наук, преподаватель СПбГУ медиевист Анастасия Паламарчук организовала лекции, рассказывающие о литургии разных обрядов. Есть и Lectio divina, и еженедельное поклонение Пресвятым дарам, ежемесячно служится Тридентская месса. Раз в неделю собираются на свои встречи участницы движения «Матери в молитве». Познакомиться подробнее с историей прихода можно в небольшом, но прекрасно организованном музее.
Сегодня в городе и ближайших пригородах Петербурга открыто более десяти приходов и пастырских пунктов, церковь Матери Божией Лурдской перестала быть здесь единственным центром католической веры, но она по-прежнему сохраняет своё особенное положение и определение «единственная», по отношению к ней, остаётся уместным – единственная, оставшаяся открытой в годы гонений, единственная, где молились в блокаду, единственная, куда в послевоенные и последующие годы мог прийти тот, кто желал ощутить себя частью Вселенской Церкви, единственная, от которой, как от малого ручейка проистекли все приходские общины города на Неве.
Анна Кудрик