София Камилла, принявшая имя Марии Ангелы, объясняя суть избранного ей пути, говорила, что хотела бы стать «жертвой любви», которую она понимала, как полную отдачу себя.

«Прочтите жалобы английских фабричных работников: волоса встанут дыбом от ужаса. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений, какое холодное варварство с одной стороны, с другой какая страшная бедность! Вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет о сукнах г-на Смита или об иголках г-на Джэксона. И заметьте, что все это есть не злоупотребления, не преступления, но происходит в строгих пределах закона. Кажется, что нет в мире несчастнее английского работника, но посмотрите, что делается там при изобретении новой машины, избавляющей вдруг от каторжной работы тысяч пять или шесть народу и лишающей их последнего средства к пропитанию… ». Так, в 1835 г. обрисовал, возможно, главную проблему, возникающую в результате научно-технического прогресса и индустриализации А. С. Пушкин.

Всем нам, ещё из школьного курса истории Нового времени известно, что перемены, произошедшие повсеместно во всей Европе принесли одним процветание и богатство, а бедность других превратили в безнадёжную нищету. Результатом возникновения фабрик и заводов, строительства железных дорог, замены кустарного производства фабричным, стал не только научно-технический прогресс, но и детская безнадзорность, вызванная тем, что родители, по четырнадцать часов занятые работой на фабрике, не могли заниматься воспитанием детей, и падение нравов; не только рост городов, но и рост количества, преступлений, совершаемых нередко ради куска хлеба. Из того же курса истории мы знаем, что эта ситуация породила революционное движение, которое объявило своей целью изменение мира к лучшему, достижение всеобщего счастья. При этом самым естественным и прямым путём к достижению этого счастья для всех виделись террор и насилие. Романтически настроенная молодёжь считала, что стоит удачно метнуть бомбу в самодержца, как народ, который представлялся им не вполне отчётливо, немедленно станет неимоверно счастлив. Из курса истории Церкви известно, что бедствия, вызванные Новым временем, породили плеяду святых и блаженных, не ставивших себе цель изменить мир, но только старавшихся накормить встреченного ими голодного, вырастить сироту, спасти от нравственного падения одного единственного конкретного подростка, согреть старость одного, обречённого на одинокую смерть старика. Верные словам Христа: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40), они трудились, часто незаметные никому, кроме тех, кому протягивали руку помощи и Того, из любви к Кому они это делали. В Варшаве, бывшей тогда частью Российской империи, одной из таких вестниц Божией любви стала хрупкая девушка София Камилла Трушковская, вошедшая в историю под именем сестры Марии Ангелы, основательницы конгрегации сестёр-фелицианок.

София Камилла родилась в Калище (в Царстве Польском) 16 мая 1825 г. Первый ребёнок в благополучной семье польских дворян – помощника прокурора Юзефа Трушковского и его жены Юзефы, урождённой Рудзинской, она появилась на свет раньше срока и была так слаба, что только через восемь месяцев после её рождения доктора позволили принести её в церковь, чтобы совершить над ней таинство крещения. Вначале её образованием и воспитанием занималась мать, посвящавшая детям всё своё время и стремившаяся не только дать детям необходимые начатки образования, но и пробудить в их душах лучшие чувства. Возможно, именно благодаря слабому здоровью, маленькая София Камилла росла серьёзной и впечатлительной. С самых ранних лет она была наделена способностью сострадать и вниманием к нуждам бедных. Когда семья переехала в Варшаву девочка поступила в учебное заведение мадам Герен, где преподавал польский поэт и сказочник Станислав Яхович, стремившийся поселить в детских душах любовь к ближнему, научить их бескорыстной доброте и самоотдаче.

Между тем, здоровье Софии Камиллы по-прежнему внушало беспокойство. Из-за начавшегося у неё туберкулёза ей пришлось прервать учёбу на год и уехать в Швейцарские Альпы. Благодаря этому году, проведённому в тишине и уединении, девушка приобрела опыт углублённой духовной жизни, молитвы и созерцания и впервые задумалась о призвании к посвящённой жизни. Позднее она говорила, что именно в Альпах научилась молитве. Через год София Камилла вернулась в Варшаву. Её духовным отцом стал священник капуцин Гонорат Козьминский, в дальнейшем направлявший её и руководивший ею на протяжении всей её жизни. Она посвящала много времени молитве, чтению книг из отцовской библиотеки и намеревалась вступить в монастырь визитаток, но из-за болезни отца должна была остаться дома и ухаживать за ним. Когда отцу предписали лечение в Кёльне, она отправилась также поехала туда и здесь, когда она молилась в Кёльнском соборе, ясно ощутила, что Бог призывает её служить Ему. Вернувшись в Варшаву, она вступила в Третий францисканский орден.

Нищета, царившая в Варшаве тех лет, была тем более ужасна, что, по свидетельству современников, здесь она поражала, главным образом, женщин и детей, ставя их перед необходимостью выбирать между нравственным падением и голодной смертью. Вначале, София Камилла, жаждавшая по мере сил служить бедным, вступила в действовавшее в городе общество св. Винсента де Поля, но вскоре ей стало ясно, что от неё требуется нечто большее. Юная София Трушковская ощущала боль, голод и нищету бедных жительниц Варшавы как свою собственную и не могла ограничиваться посещениями бедняков и раздачей супа нуждающимся. Она испытывала желание изменить свою жизнь, полностью посвятив себя служению бедным. 21 ноября 1855 г. вместе со своей кузиной Клотильдой она сняла дом недалеко от церкви Пресвятой Девы Марии в Новом Мясте, где поселила нескольких бездомных девочек-сирот, подобранных в варшавских трущобах. Здесь же нашли приют и одинокие старушки. О том, насколько необходимым оказалось новое начинание, говорит в первую очередь то, что в течение трёх ближайших лет София и Клотильда дважды переезжали в помещения большего размера, так как прежние уже не вмещали всех, кто нуждался в их заботах – сначала в доминиканском монастыре на Мостовой ул., а затем в ещё более просторный дом, предоставленный графиней Эльфридой Замойской. Именно здесь София Камилла и её кузина облачились в монашеские одежды и принесли обет служения бедным. Так было положено начало будущей монашеской конгрегации фелицианок. Названием стало слово, которым варшавяне называли между собой группу девочек, которых часто видели молящимися у алтаря святого Феликса из Канталиссы, капуцина много лет собиравшего милостыню для бедных на улицах Рима. Девочек всегда сопровождали несколько молодых женщин, одетых в монашескую одежду. Из-за того, что именно святому Феликсу эта группа явно отдавала предпочтение перед другими святыми их и стали называть «фелицианами».

София Камилла, принявшая имя Марии Ангелы, объясняя суть избранного ей пути, говорила, что хотела бы стать «жертвой любви», которую она понимала, как полную отдачу себя. «Любить значит давать. Давать все, чего потребует любовь. Давать безотлагательно, не жалея об этом, давать с радостью и с желанием того, чтобы от нас требовали большего» – писала она. За короткое время к новому движению примкнуло много девушек, желавших посвятить себя служению Христу в обездоленных. В начале 60-х гг. сёстры развернули просветительскую и милосердную деятельность среди греко-католиков в Подляском воеводстве. К сожалению, эта работа была остановлена из-за вспыхнувшего в 1863 г. польского восстания. Сестёр обвинили в государственной измене из-за того, что в своих домах они оказывали медицинскую помощь раненым повстанцам, и их деятельность, как и деятельность многих женских католических монашеских орденов была запрещена, сёстры должны были быть отправлены по домам или перейти на нелегальное положение. Остаться в монастыре могли только те монахини, которые относились к созерцательным орденам и вступили в монастырь до 1860 г. Они должны были поселиться в бернардинском монастыре в Ловиче и не могли заниматься никакой благотворительной или общественной деятельностью, живя в строгом затворе. Чудом с. Марии Ангеле удалось получить разрешение поселиться в Ловиче. Здесь она провела полтора года, после чего переехала в Краков, входивший в состав Австро-Венгрии. Здесь, Пелагея Замойская подарила сёстрам дом на Миколайской улице и их служение бедным возобновилось. Нуждающихся в приюте было так много, что самой с. Марии Ангеле места в нём не хватило, и она должна была поселиться в маленькой комнате в доме по соседству, окна которой выходили на приют.

В последующие годы заботы матери Марии Ангелы были посвящены основанию домов Конгрегации в Галиции и строительству нового монастыря на Смоленской улице в Кракове. Её здоровье, всегда слабое, ухудшилось и, когда в 1870 г. она получила разрешение уйти с поста настоятельницы Конгрегации, она смогла, наконец, сосредоточиться на работе над Уставом. 20 января 1870 г. она переехала в ещё недостроенное здание монастыря на Смоленской. Здесь, страдающая от рака желудка, она проводила дни и ночи, созерцая Иисуса в Святых Дарах, здесь ухаживала за цветами в монастырском саду, здесь, прежде чем болезнь окончательно приковала её к постели, вышивала священнические облачения для бедных приходов. 12 сентября 1899 г. она приняла таинство елеопомазания. Силы быстро оставляли её, но она дождалась одобрения Устава Конгрегации Святым Престолом. Она умерла в полночь 10 октября 1899 г.

Может показаться, что сегодняшний мир мягче к человеку, чем был при жизни матери Марии Ангелы, но и сегодня сироты, больные старики и бедные нуждаются в сёстрах, которые не просто даю им кров и кусок хлеба, но дарят им свою любовь взамен той, которой их лишили обстоятельства. Основанная ею Конгрегация Фелицианок сегодня несёт служение в странах Европы, Северной и Латинской Америки и Африки. В России сёстры служат в приходах Владимира, Нижнего Новгорода и Петропавловска-Камчатского.

18 апреля 1993 года в Риме, объявляя мать Марию Ангелу Трушковскую блаженной Папа Иоанн Павел II сказал: «Приветствую Тебя, мать Мария Ангела Трушковская, мать великой Фелицианской семьи. Ты была свидетельницей нелегких событий в истории нашего народа и Церкви, выполнявшей свою миссию в среде поляков. Имя Твое связано с личностью бл. Гонората Козьминьского – великого апостола тайных монашеских орденов, возрождавших жизнь истощенного общества и несших надежду на воскресение».

Анна Кудрик