Двадцать лет назад, 17 марта 2001 года, в одной из берлинских клиник скоропостижно скончался прелат Римско-католической Церкви Хартмут Каниа. Для многих людей в России смерть отца Хартмута это тяжёлая утрата, а его жизнь стала примером настоящего христианства.
Отец Хартмут родился 26 мая 1942 года в Восточной Пруссии. По окончании средней школы в Коттбусе в 1960 году поступил в духовную семинарию в Эрфурте, единственную католическую семинарию на территории бывшей ГДР. 26 июня 1966 года отец Хартмут был рукоположен во священники. Служил в различных приходах Восточной Германии, даже исполнял обязанности душепопечителя католической миссии для актеров и артистов цирка ГДР.
В 1978 году отец Хартмут впервые провел свой отпуск в СССР и с тех пор почти каждый год приезжал в места поселения советских католиков. Он рассказывал, что за время отпуска крестил, венчал, исповедовал, причащал намного больше верных, чем в ГДР за год.
В 1989 году рухнула Берлинская стена. В 1991 году по просьбе отца Хартмута Апостольский администратор епархии Герлитц епископ Хун направил его на служение в Россию. Для многих это было время страшной нужды. Благотворительную деятельность в Санкт-Петербурге о. Хартмут начал с организации продовольственной помощи, открыл бесплатную столовую для бедных, раздавал одежду нуждающимся. Мы, российские верующие, явственно почувствовали тогда, что являемся католической, т.е. вселенской Церковью, и христианский мир заботится о нас.
О. Хартмут Каниа заложил фундамент благотворительной организации «Каритас» в Санкт-Петербурге. Он организовывал гуманитарную помощь бедствующим, создавал пункты вещевой и медицинской помощи. Памятником о. Хартмуту стал построенный им дом в Коломягах, где разместились Дом престарелых, Центр по работе с зависимыми и созависимыми, Центр социальной помощи и Патронажная программа и реабилитационный центр для детей с тяжелыми нарушениями в развитии. До сих пор работают основанные им Мальтийская столовая для бедных, центр поддержки молодых инвалидов имени епископа Антония Малецкого, столовая для бездомных, программы поддержки детей из неблагополучных семей. Он стремился налаживать отношения с государственными социальными структурами и совместно с ними решать проблемы бедных людей. Это далеко не всё, что успел сделать о. Хартмут в России. После его смерти архиепископ Тадеуш Кондрусевич подписал семь декретов на замещение исполняемых о. Хартмутом должностей.
В 1992 году архиепископ Тадеуш Кондрусевич назначил о.Хартмута настоятелем прихода Святейшего Сердца Иисуса. Однако, только в июне 1996 года на первом этаже ещё не полностью отданной церкви настоятель о. Каниа отслужил первую после 60-летнего перерыва мессу. Кроме церкви Святейшего Сердца Иисуса, о. Хартмут добился возвращения храма Посещения Святой Елизаветы на Минеральной улице. При приходе Святейшего Сердца Иисуса была создана служба социальной помощи малоимущим (независимо от их религиозных взглядов), бесплатная аптека, помощь африканской общине. О. Хартмут очень любил детей и организовывал материальную помощь для детских домов, устраивал для ребят праздники и экскурсии.
О. Хартмут всегда очень углубленно проживал Святую Мессу и поклонение Пресвятым Дарам. В будние дни о. Хартмут приезжал на вечернее богослужение после работы, нередко расстроенный от встреч с чиновниками, но перед службой он преображался, а после Мессы становился спокойным и светлым, как будто набирался новых сил. Тридцать лет священства не сделали и для него обыденными богослужения и молитвы, каждый раз это была новая встреча с Богом. Его проповеди были обычно короткими и содержательными.
Русский язык о. Хартмута часто вызывал улыбку, но говорил он на проповедях всегда о чем-то самом главном. Он учил правильно выстраивать систему жизненных ценностей, в которой Бог стоит на первом месте, и тогда все житейские трудности перестают страшить человека. В тяжёлые 90-е годы он учил ни при каких обстоятельствах не терять надежду, помня о перспективе Божьего плана спасения. Мало кто знал, что обычно после Мессы и приходских чаепитий о. Хартмут поднимался в пустую церковь и долго молился там один.
В Германии О. Хартмут Каниа около двадцати лет работал приходским священником и любил своё служение, любил отправлять мессы, любил венчать, крестить детей, любил беседовать с прихожанами. Он творчески подходил к богослужениям, сохраняя, конечно, суть обряда. Например, ради того, чтобы пожилым прихожанам не пришлось несколько раз подниматься по крутой высокой лестнице к часовне в приходе Св. Сердца Иисуса, он мог изменить последование Пасхальной службы. Размышляя над стояниями Крестного Пути, он связывал страдания Иисуса с конкретными событиями нашей повседневной жизнью, в завершении этой молитвы мы читали имена мучеников Российской Католической Церкви.
Уже незадолго до смерти он поехал на похороны совершенно незнакомой старушки. Кладбище находилось очень далеко от города, стояла зима, пронизывающий ветер гасил свечи и угли кадильницы. В траурном облачении о. Хартмут отслужил весь погребальный чин. Тогда уже он был в звании прелата и служил директором «Каритас России» и мог бы попросить викарного священника поехать на погребение.
Он вовсе не был аскетом, много работал, но умел и отдыхать. Любил загородные пикники с сотрудниками «Каритас», любил кататься на лыжах, любил водить машину. Ему нравилось устраивать праздники и собирать гостей. Рождественские и пасхальные богослужения в его приходе завершались общей торжественной трапезой для прихожан и гостей. Он ввел традицию веселых карнавалов перед Великим Постом, и сам не боялся выглядеть смешным в шутовских нарядах. О. Хартмут любил собирать за своим столом католических священников и монашествующих города и искренне радовался каждому пришедшему. При нем родился обычай воскресных чаепитий в приходе Святейшего Сердца Иисуса. В те невесёлые для многих девяностые годы людям так не хватало праздника.
Мне кажется, что ему доставляло удовольствие общение с людьми. Он с уважением относился к любому человеку, к тому же обладал замечательным качеством сочувствия. О. Хартмут умел увидеть и с благодарностью отметить все хорошее, что делалось его сотрудниками, а ошибки и неудачи прощал или не замечал вовсе. После Мессы к нему почти всегда обращались люди и, если позволяло время, он беседовал с каждым. Он видел в людях лучшее, и с ним люди старались быть лучше.
В жизни каждого из нас встречаются люди, которые изменяют нашу жизнь. Для меня таким человеком был отец Хартмут Каниа. Мне кажется, он умел увидеть и в людях, и в окружающем нас мире что-то такое, чего не дано видеть мне. Наверное, это был взгляд глубоко верующего человека, взгляд, исполненный благодати Божьей. Может быть, он видел частицу Бога в каждом человеке и поднимал достоинство каждого человека в его собственных глазах. Для меня о. Хартмут всегда останется примером преданности Церкви и действенной любви к людям.
Евгений Мартынович