Полный текст доклада краеведа, журналиста, создателя около 50 уникальных экскурсионных маршрутов по Владимиру и области Татьяны Лысовой, прозвучавшего на праздновании 130-летия освящения храма Святого Розария Пресвятой Девы Марии во Владимире 15 июня 2024 года.
1. Первые католики во Владимирской Руси
Первые сведения о пребывании католиков на Владимирской земле относятся к XII веку. Российский историк Василий Татищев уверял, что император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса прислал мастеров на строительство Успенского собора во Владимире. В знак особого расположения к правившему тогда во Владимиро-Суздальском княжестве Андрею Боголюбскому. Сообщение Василия Татищева подтверждается словами итальянского архитектора Аристотеля Фиораванти о владимирском Успенском соборе: «Некиих наших мастеров дело».
Утверждение русского историка XVIII века поддерживает и современный исследователь белокаменного зодчества академик Сергей Заграевский. Он предполагает, что в данном случае речь идет не о полной строительной артели, а о главном архитекторе и старших мастерах, возглавивших строительство Успенского собора и Золотых ворот во Владимире, церкви Покрова на Нерли и Рождества Богородицы в Боголюбове, а гипотетически – и церкви Спаса на княжем дворе Андрея Боголюбского во Владимире. Недаром большинство исследователей отмечают в белокаменных строениях присутствие не «византийского», а «романского» стиля, характерного для Европы того времени.
Появлению католиков в наших краях способствовало и возникновение знаменитой Владимирки. Поначалу она использовалась как торговый тракт из усиливающейся в тот период Москвы на Восток, по которому перемещались купцы всех вероисповеданий. А после того как Владимирка была превращена в каторжную дорогу, на ней появились военные и каторжники, среди которых были и католики. Некоторые из них оседали в наших краях, особенно после периода Смутного времени (1598-1613), разделов Польши (1772-1795) и губернской реформы Екатерины II, когда в городе появился военный гарнизон, состоявший преимущественно из литовцев и поляков.
2. Появление католической общины
Число католиков увеличилось, когда в губернии оказались в 1830-1860-х годах ссыльные выходцы из Царства Польского и Западного края, в том числе несколько римско-католических и греко-католических священников. Среди них известно о находившихся в заключении в Спасо-Евфимиевском монастыре Иосифе Ленчевском и Николае Ивановском, который после освобождения в 1851 году остался на жительство в Суздале. В 1864 году упоминается мирянин греко-католик Иван Чарлюнгакевич. Также во Владимире проживали и военнослужащие католического вероисповедания, например, офицеры Ингерманландского гусарского полка, позже солдаты и офицеры 9-го Сибирского и 10-го Малороссийского гренадерских полков.
После подавления восстания в Царстве Польском в 1863-1864 годах во Владимире была создана военно-судная комиссия по делам польских мятежников, занимавшаяся рассмотрением дальнейших судеб польских повстанцев. Она рассматривала дела участников восстания и распределяла их по арестантским ротам в другие губернии Российской империи. При этом часть польского католического населения осела во Владимире.
Кроме того, с территории российской части Польши во Владимир был переведен польско-литовский полк, состоявший из католиков. Таким образом, ко второй половине XIX века во Владимирской губернии наблюдается значительный рост католического населения. К 1871 году относится сообщение про «найм дома для размещения молельного дома Римско-католической церкви и квартиры капеллана при Московском военном округе для исполнения в войсках треб». С 1889 года началось обсуждение вопроса о строительстве католического храма (каплицы) во Владимире.
3. Этносоциальный состав католического населения Владимирской губернии на рубеже веков
Россия признавала существование на своей территории иных религиозных конфессий, однако приоритетное место занимало православие. Согласно Уставам 1857 и 1896 годов первенствующей и господствующей верой в России являлась «Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания». Остальным предоставлялось право «повсеместного свободного отправления своей веры и богослужения», поэтому с XVIII века римско-католическое население было представлено практически во всех губерниях Российской империи.
Первые официальные сведения о католиках во Владимирской губернии относятся к 1843 году. Согласно «Сведениям к форме 26 о иноверцах по городам и уездам Владимирской губернии» в наших краях на тот момент проживало 46 приверженцев римско-католического исповедания, 26 из которых были мужского и 20 – женского пола, из них 33 человека проживали в городах, в том числе губернском городе Владимире и 13 – в уездах. По «Сведениям к форме 26 о иноверцах по городам и уездам Владимирской губернии» за 1852 год в губернии проживало уже 151 лицо римско-католического исповедания, из них: 116 мужчин и 35 женщин, причем в городах проживало 102 человека, в уездах – 49. Согласно статистической сводке в 1857 году в губернии проживало 548 католиков, из них 179 человек – во Владимире.
Из «Протокола годичного собрания Владимирского губернского статистического комитета» видно, что в 1876 году в губернии числилось 1239 католиков, из них: 766 мужского пола и 473 – женского. Ежегодник Владимирского губернского статистического комитета сообщает, что в 1883 году во Владимирской губернии проживало 926 лиц римско-католического исповедания, из них – 458 мужчин и 468 женщин, причем в губернском городе Владимире проживало 357 католиков. В 1893 году по оценкам представителей католической общины во Владимире насчитывалось около 300 прихожан, не считая воинских чинов числом 700 человек.
Как следует из «Памятной книжки Владимирской губернии» Губернского статистического комитета, в 1895 году население губернии насчитывало 1 519 707 «душ обоего пола, из них в городах до 148 262 и в уездах до 1 371 445 душ», при этом «этнографический состав населения не представляет никакого разнообразия. Жившие здесь в глубокой древности племена финского происхождения в последствии поглотились великорусскими: появившаяся позднее монгольская народность также исчезла и в настоящее время одно сплошное великорусское население занимает все пространство губернии» и это население по вероисповеданию включало в себя «1496364 православных, 16788 раскольников разных сект, 3845 единоверцев, 344 магометанина, 1107 евреев, 809 католиков и 450 протестантов».
Во Владимирской губернии в конце XIX — начале XX веков, согласно полицейским данным за 1902 г. проживало 1129 лиц римско-католического исповедания, что составляло менее 1% (0,07%) от всего населения Владимирской губернии (согласно «статистическим данным» численность населения Владимирской губернии за 1897 год составляла 1515,7 тыс. человек). Что касается России, численность католического населения составляла примерно 9% от всего населения Российской империи, однако сконцентрировано католическое население было преимущественно на западных границах империи, поэтому численность католического населения Владимирской губернии можно считать довольно высокой для провинциальной губернии, расположенной в центральной части России.
По половому принципу католическое население Владимирской губернии в 1902 году делилось следующим образом: 723 мужчин и 406 женщин. Распространение католиков по территории губернии было также неравномерным: численность католического населения в уездных городах составляла 914 человек, среди них 371 проживали в г. Владимире, остальные были рассеяны по окрестным деревням, с наиболее плотным присутствием в центрах индустриального или военного значения, где предположительно были сконцентрированы рабочие или военнослужащие польской, литовской и немецкой национальностей. Последних окормляли особые капелланы. В 1905 г. округ, входивший в зону ответственности римско-католического военного капеллана при штабе Московского военного округа, был разделен на 2 части, Владимирская губерния, вместе с Ярославской, Костромской, Вологодской и Нижегородской, вошла в северный округ, с резиденцией капеллана в Ярославле.
Таким образом, можно отметить, что католики присутствовали во всех уездах и уездных городах, а не только в губернском городе Владимире. Об этом свидетельствует Ведомость о числе жителей в городах и уездах римско-католического вероисповедания за 1902 год по полицейским данным:
О социальном составе католического населения Владимирской губернии на рубеже XIX-XX веков можно судить из сведений, содержащихся в метрических книгах Владимирского костела за 1904–1921 гг., на основе которых в дальнейшем был составлен некрополь. Особого католического кладбища во Владимире не было, католиков хоронили на Князь-Владимирском и Военном кладбищах, реже – на кладбище пригородной Ямской слободы. Из 391 человека, упомянутых в некрополе, 23,5% (92 человека) были дети до 14 лет, кроме того, лишь 38 человек, согласно метрическим книгам, были жителями Владимирской губернии. Среди лиц, захороненных на территории Владимирской губернии, можно отметить 67 дворян, 56 мещан, 114 крестьян (все жители западных губерний Российской империи), 38 военных, их жен и вдов, 25 арестантов, 10 военнопленных, 13 иностранных подданных, 4 беженца. Кроме того, в метрических книгах встречаются: столоначальник, казначей, провизор, инженер–механик, чиновник Варшавской казенной палаты, чиновник почтово-телеграфного Варшавского округа, жена ученого-лесовода, старший помощник столоначальника Варшавской казенной палаты, отставной канцелярский служитель и т.д.
Среди жителей Владимирской губернии, римско-католического исповедания, упомянутых в метрических книгах, встречаются дворяне – 16 человек, военные (отставной полковник, жена отставного полковника, вдова подполковника), их жены и вдовы – 6 человек, мещане – 4 человека. Владимирские католики, по данным «Некрополя», занимали следующие должности: статский советник, отставной фельдшер, провизор, инженер-технолог, потомственный почетный гражданин, отставной канцелярский служитель и т.д. В «Прошении на разрешение учреждения при Владимирской каплице самостоятельного римско-католического прихода» упоминаются имена поверенных владимирских католиков с указанием их должностей: начальник отделения владимирской Казенной Палаты, статский советник Еразм Петрович Хржановский; городской судья города Владимира, надворный советник Ярослав Иосифович Вилькевич; младший ревизор Владимирского Губернского Акционерного Управления, коллежский советник Филипп Антонович Паули. Архивные документы сохранили имена нескольких католиков с указанием рода их деятельности, среди них дворяне – 10 человек, чиновники (статский советник и коллежский советник) – 3 человека, военные (подполковник, капитан, солдат) – 17 человек, кроме того, упоминаются помещик, машинист, аптекарь, крестьянин и др.
В письме старшего советника Г. Борейша полицмейстеру города Владимира коллежскому советнику Крылову от 08.01.1894 г. указано: «(…) число католиков в городе Владимире (…) хотя и значительное, но, за исключением не более 10 интеллигентских ненуждающихся семейств, все остальные католики – люди бедные, состоящие преимущественно из сословия, пришельцы Привисленских и Северо-Западных губерний, занимают места: мастеровых, писцов на железной дороге, кочегаров, истопников, слесарей, стрелочников, смазчиков, кондукторов и др. должности (…) многолюдные семьи, недостаточные для хозяйства земли…». То есть подавляющее большинство прихожан-католиков составляли люди бедные и самых обычных профессий, низших сословий.
Через 3 года, 3.06.1897 г., практически в тех же словах описывал приход и московский декан: «сторожа, дворники, лакеи, смазчики, стрелочники и чернорабочие с весьма скудным жалованием» (…) так что содержание молитвенного дома, капеллана и прислуги (…) не более 40 человек способны нести такие расходы…».
Среди известных владимирских католиков выделяется Александр Фелицианович Рудзкий – мировая величина в тогдашнем лесоведении, профессор Лесного института в Петербурге, в 1864–1876 годах работал в лесничествах Владимирской губернии. Ученый-лесовод Корнелий Семенович Яцунский служил лесничим Александровского и Боглачевского лесничеств. Сохранились архивные данные о муромском фотографе Константине Зафиреновиче Микуцком, а также о преподавателе французского языка Владимирской мужской гимназии Викторе Антоновиче Брюзатти. На Ивановской фабрике работало значительно число поляков-химиков, на строительстве Московско-Нижегородской железной дороги были заняты французские инженеры и рабочие.
В июне 1898 года участок земли за рекой Лыбедью арендовал на 12 лет для устройства кирпичного завода дворянин Фердинанд-Адольф Александрович Студзицкий. Это был самый крупный кирпичный завод: в 1906 году на нем было изготовлено 2 012 000 штук кирпича, в 1908-м — 2 811 700 штук, в 1910-м — 2 892 600. В 1912 году на заводе Студзицкого работали 127 человек. Из кирпича Студзицкого были построены здание причта Успенского собора на Большой Московскай улице (ныне Владимирский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации), водонапорная башня на Козловом валу (сейчас музей «Старый Владимир») и старообрядческая Троицкая церковь (ныне Музей хрусталя). До сих пор на кирпичной кладке этих строений можно увидеть клеймо завода Студзицкого — буквы «А.С.».
Всего за период 1864–1916 годов памятные книжки Владимирской губернии содержат сведения о 335 чиновниках, офицерах армии и полиции, врачах, инженерах, судьях, юристах, адвокатах, преподавателях, предположительно исповедовавших католичество и составлявших местное образованное и обеспеченное общество.
Тот факт, что католики занимали достаточно высокие должности, свидетельствует о том, что политика нетерпимости местных властей в отношении к приверженцам Римско-католической церкви не затронула Владимирскую губернию.
Несмотря на то, что Россия признавала существование на своей территории иных религиозных конфессий, приоритетное место, как уже отмечалось, занимала «Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания». И права неправославных конфессий были ограничены. Лица иностранного исповедания не имели права убеждать последователей иных христианских исповеданий к смене веры, этим правом обладала только православная церковь. В то же время переход лиц, исповедовавших иную веру, в православие приветствовался. В Уставе оговаривается, что «никто ни под каким видом не должен препятствовать им в исполнении сего желания».
Переход из христианского неправославного исповедания в другое мог быть осуществлен только с разрешения министра внутренних дел. Так в «Отчете о состоянии Владимирской губернии за 1854 год» содержатся сведения, что «Из иноверцев присоединились к православию из лютеран 8, католиков 3 и из евреев 4». Владимирские епархиальные ведомости от 15 февраля 1891 года сообщают, что «Присоединены к православию: муромский мещанин Эммануил Петров Бульон, католического исповедания – протоиреем гор. Мурома А. Аменицким, – приписанный к обществу мещан города Киржача, отставной солдат Игнатий Семенов Горбань, католического исповедания, с наречением имени Василий – священником с. Карабанова, Александровского уезда А. Сокольским…».
Указ о веротерпимости 1905 года предоставил свободу вероисповедания не только христианским, но и иным конфессиям, что видно из циркуляра, направленного губернатору. «Высочайшим указом, данным 17 апреля сего года… в видах обезпечения каждому из русских подданных свободы вероисповедания, повелено признать, что отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию… В дополнение к сему, в том же указе установляется, что лица, числящиеся православными, но в действительности исповедующие ту нехристианскую религию, к которой до присоединения к православию принадлежали сами они или их предки, подлежат, по желанию их, исключению из числа православных. Вскоре за обнародованием названного указа в различных местностях Империи с неокрепшим еще в православии населением, по преимуществу в униатских местностях Царства Польского, в населенных мусульманами восточных окраинах России и среди латышского населения Прибалтийского края, начали поступать заявления от лиц, числящихся по метрикам православными, об исключении их из православия и о причислении их к другому исповедании.
Удовлетворение сих ходатайств встретило, однако, на практике значительные затруднения ввиду отсутствия каких либо указаний относительно порядка, в котором должно происходить перечисление в иную веру лиц, отпавших от православия. Этим пробелом в указе воспользовалось в некоторых местах католическое духовенство и римско-католическим епархиальными начальникам сделано было распоряжение по подведомственному им духовенству о порядке принятии в католическую веру лиц, отпавших от православия…».
Несмотря на предоставленную свободу в выборе веры, перехода из православия в католичество не было выявлено, о чем свидетельствует отчет владимирского губернатора в Департамент духовных дел иностранных исповеданий: «Препровождаю ведомость о числе лиц, отпавших от господствующей веры в инославныя исповедания за время с 17 апреля 1905 г. по 1 января 1909 года, присовокупляя, что случаев перехода из православия в иноверные исповедания во Владимирской губернии не было».
4. Владимирская католическая община в конце XIX — начале XX веков
В конце XIX — начале XX веков в Российской империи римско-католической церкви принадлежало двенадцать епархий: архиепархия Могилевская и подведомственные ей епархии: Виленская, Луцко-Житомирская, Тельшевская, Тираспольская; архиепархия Варшавская и подведомственные ей епархии: Августовская, Калишская, Келецкая, Люблинская, Плоцкая и Сандомирская. Высшее управление католической церковью в России сосредотачивалось в руках митрополита римско-католических церквей, архиепископа Могилевского. В статье 13 Устава Духовных дел иностранных исповеданий оговаривается: «архиепископ Могилевский есть вместе Митрополит всех Римско-Католических церквей епархии. В сих епархиях он первенствует перед всеми духовными своего исповедания». Но в то же время архиепископу-митрополиту строго запрещалось превышать свои полномочия: «В отношении прочих епархиальных начальников Архиепископ-Митрополит действует в пределах присвоенной ему духовной власти…».
Высшее управление католической церковью так же принадлежало состоящей под председательством митрополита римско-католической коллегии, в состав которой входили еще два члена, назначаемых (из числа двух кандидатов) Высочайшими указами по представлению министру внутренних дел, и семи заседателей, избираемых на три года из состава прелатов и каноников епархиальных капитулов. При коллегии состоял прокурор и секретарь с канцелярией. Духовная коллегия занималась рассмотрением следующих дел:
- собирание и регистрация сведений о римско-католических церквях, монастырях, духовенстве, учебных и других духовных заведениях, движимых и недвижимых имуществах;
- надзор за правильностью производства дел в консисториях и пересмотр их решений по апелляциям и частным жалобам (кроме брачных и других дел);
- рассмотрение и представление высшему правительству предложений епархиальных начальств, относящихся к общей государственной и церковной пользе;
- рассмотрение дел о вновь поступающих в монашество и о принятии христианства римско-католического исповедания магометанами, евреями и язычниками;
- заведывание капиталами: вспомогательными, ремонтными, предназначенными для постройки и починки церквей, заведывание сборами, которые взимались с поселян собственников на содержание римско-католического духовенства;
- ревизия отчетов по расходованию капиталов.
Дела, требовавшие решения или рассмотрения высшими гражданскими учреждениями, представлялись коллегией министру внутренних дел, который давал им дальнейшее направление со своим заключением. В случае своего несогласия с этим мнением, коллегия предлагала на усмотрение министра свои соображения, и затем поступала в соответствие с его решением. Другими словами, коллегия, являясь высшим органом управления римско-католической церкви в России, выполняла лишь хозяйственно-административные функции, а в спорных вопросах – лишь совещательную, консультативную функцию.
Каждая епархия управлялась епископом (Могилевская и Варшавская – архиепископами). Ведению епархиальных епископов подлежал духовный суд и управление церковными делами, «надзор за духовенством белым и монашествующим», за церквями, монастырями, семинариями и другими духовными учреждениями римско-католического исповедания. Кроме того, епископ должен был строго следить за нравственностью духовных лиц и пресекать злоупотребления. В то же время правительством было наложено ряд ограничений и на некоторые стороны религиозной жизни. Согласно статье 58 Устава духовных дел иностранных исповеданий епархиальный епископ «не мог собственной властью назначать в епархии торжественное молитвословие в память кого-либо из скончавшихся частных лиц, кроме обычной проповеди при погребении, панихиды и поминовении по церковному чину». Кроме того, лицам римско-католического духовенства запрещалось в своих поучениях затрагивать политическую тему и тем более издавать политические сочинения, касающиеся государственного правления. Кроме того, предписывалось назначать на должность епархиального начальника, т. е. епископа, только российских подданных.
Лица римско-католического исповедания, находящиеся в России, могли «вступать в монастыри и в духовные и светские училища и исправлять какие-либо духовные требы» только с разрешения епископа и Министерства внутренних дел.
При архиепископе и епископе состояли капитул (совет из духовных лиц, участвующих в управлении епархией) и консистория (особое совещание). Консистория занималась рассмотрением дел, которые можно разделить на следующие группы:
1) дела, касающиеся епархиального духовенства: дисциплинарные дела, кроме незначительных не влекущих за собой отстранения от должности или заключения (такие дела решались епархиальным начальником без рассмотрения их в консистории); спорные дела между духовными лицами, касательно движимых и недвижимых церковных имуществ; жалобы и иски на духовных лиц, касающиеся обид, ущербов, неисполнения обязательств, которые исходили как от духовных так и от светских лиц; дела о недействительности монашеских обетов;
2) дела, относящиеся к светским лицам, т. е. брачные дела, удостоверения о законности и незаконности брака, акты о рождении, крещении, смерти и т.д.;
3) смешанные дела, т. е. дела, рассматриваемые в светских судах и требующие наложения церковного покаяния за какое-либо преступление или проступок;
4) хозяйственные дела, к которым относились: роспись или смета сумм, предназначенных на содержание духовенства, проверка расходов и отчетов, дела, связанные с починкой и постройкой новых церквей, часовень и т.д.
Консистория выступала лишь совещательным органом при епископе: «Епископ не обязан объяснять обоснование своих решений даже и тогда, когда бы мнение его было несогласно с мнением консистории».
В шести из двенадцати епархий при кафедральных епископах состояли епископы-суффраганы (в архиепархии Могилевской, епархиях Тельшевской, Луцко-Житомирской, Варшавской, Влоцлавской и Плоцкой).
Они председательствовали в епархиальных коллегиальных учреждениях и служили администраторами епархий, если епархиальный епископ еще не был назначен. Помимо прочего, при епископе состояли: консисториальный суд супружеских дел, состоявший из председателя, суде и защитника; экзаменаторы, рукополагаемые в священники на настоятельные должности; цензоры издаваемых в епархии католических духовных книг и проповедей; депутаты в гражданские присутственные дела. Низшую инстанцию епархиального управления составляли деканы (благочинные), заведовавшие деканатами, т. е. известным числом приходов. Все епископы назначались императором (указами Сенату) по соглашению с Папой, при этом в первую очередь приносили присягу на верность императору и его наследнику, а затем Папе Римскому.
Что касается вопроса управления имуществом римско-католической церкви в России, нужно отметить, что законодательно оговаривалось ряд условий строительства и ремонта римско-католических церквей.
Во-первых, запрещалось самовольное строительство римско-католических церквей и правительство должно было следить, чтобы иноверцы, в частности, католики «не умножали без надобности церкви». Строительство римско-католической церкви могло быть разрешено лишь при наличии следующих условий: прирост населения римско-католического исповедания, причем один приход должен был составлять «не менее 100 дворов, полагая на каждый двор по 4 души» и разбросанность приходов на обширной территории и связанные с этим трудности коммуникативных и транспортных сообщений.
Во-вторых, лица или общества, которые хотели построить должны были обратиться с соответствующей просьбой к местному губернскому начальству, которое в свою очередь связывалось с епархиальным начальством православного и римско-католического исповеданий. Последние должны были удостовериться, что нет никаких препятствий к разрешению постройки, и после этого передавали нужные сведения и свое личное мнение в Министерство внутренних дел.
В-третьих, ремонт и строительство новых церквей на месте обветшалых или разрушенных в результате какого-либо несчастного случая также было возможно только с разрешения правительства.
В-четвертых, законодательно оговаривалась возможность постройки домашних каплиц и подвижных престолов для лиц, которые приобрели особое уважение и которые не могли посещать церковь по состоянию здоровья.
Порядок управления римско-католической церковью и церковным имуществом распространялся на все губернии Российской империи. Что же касается Владимирской губернии, то первое достоверное упоминание о католических богослужениях во Владимире относится к 1864 году, когда начальником губернии генерал-лейтенантом Самсоновым был дан ход ходатайству арестантов-поляков, содержавшихся в местной арестантской роте, и не бывших у исповеди более года, о направлении к ним священника. 21–25 сентября и после 15 октября 1864 года, по поручению московского декана требы для арестантов совершал священник Стефан Овельт, известный тем, что впоследствии крестил в Москве известного русского поэта и переводчика Владисла́ва Фелициа́новича Ходасевича. В 1866 году епископ Максимилиан Станевский командировал Нижегородского курата священника Симона Будревича ежегодно объезжать батальоны резервной дивизии 4-го и 6-го армейских корпусов, расположенных в Нижегородской и Владимирской губерниях.
Кроме малочисленности и бедности, у прихода была еще одна — специфическая для католических общин в великорусской провинции – проблема: смешанные браки, вымывавшие младшее поколение из прихода. В письме священника Франциска Трасуна на имя канцлера Могилевской архиепархиальной курии Казимира Прополяниса, сосланный во Владимирскую губернию в 1896 году, будущий классик латгальской литературы, депутат Государственной Думы России и впоследствии министр правительства Латвии сообщает, что около 2/3 местных прихожан состоит в смешанных браках с православными, 2 семьи – католическо-лютеранские (и воспитывают детей в лютеранском вероучении).
Тем не менее, к концу XIX века католическая община города Владимира представляла собой организованную религиозную структуру с постоянно увеличивающимся числом верующих. Поэтому согласно условиям статьи 124 Устава духовных дел иностранных исповеданий 1896 года о строительстве новых церквей, 28 апреля 1889 года члены общины обратились в городскую управу с прошением «О дозволении построить в г. Владимире католическую церковь (каплицу)».
Владимирский губернатор, шталмейстер императорского двора Иосиф Михайлович Судиенко обратился, как того требовал закон, в Министерство внутренних дел, озвучив просьбу владимирских католиков о строительстве католической каплицы (часовни). Ответ министра МВД статссекретаря Ивана Николаевича Дурново от 13 июня 1891 года был таковым: «Дозволить открыть каплицу и причислить ее к Нижегородской римско-католической приходской церкви. Строительство вести на средства местных католиков (т. е. владимирских)».
Важно заметить, что культовая католическая постройка именовалась в документах МВД именно «каплицей», т.е. не имела статуса приходского храма. К этому времени местных католиков уже окормлял причт Нижегородской римско-католической церкви. Поэтому в комитет по постройке также вошли нижегородский настоятель и 2 синдика (старосты) именно Нижегородского прихода, при этом особо подчеркивалось, что в действительности они не имеют статуса выборных старост (с полномочиями синдиков), но только помогают нижегородскому настоятелю в решении финансовых и организационных вопросов, связанный с постройкой храма во Владимире. Ходатайство об образовании во Владимире самостоятельного прихода поступит в МВД и будет рассмотрено только 11.02.1904 года.
Архиву Владимирской губернии был передан протокол заседания Губернской Строительной Комиссии от 12 февраля 1891 года, на котором была рассмотрена просьба о приобретении участка земли под строительство часовни, которая должна была быть освящена по римско-католическому обряду. Комиссия передала эту просьбу губернатору, который дал на нее утвердительный ответ, уполномочив саму комиссию приступить к действию 19 июня 1891 года. Комиссия приняла соответствующее постановление от 21 июня, решив продать участок земли недалеко от Золотых ворот, исторического входа в город, где можно было бы построить вышеуказанную часовню.
В государственном архиве Владимирской области содержатся датированные 28 июня 1891 года документы, направленные во Владимирское городское полицейское управление: «Строительное Отделение Губернского Правления с разрешения Г. Губернатора предлагает Полицейскому управлению объявить проживающим во Владимире лицам Римско-Католического вероисповедания, что представленный ими к Г. Губернатору план на постройку на одной из боковых улиц города Владимира Римско-католической каплицы утвержден Министерством Внутренних Дел и для технического надзора за постройкой означенной каплицы вместе с сим за №520 передан Владимирскому Губернскому Инженеру Карабутову».
Строительство часовни было начато в 1892 году и завершено в первые месяцы 1894 года. Нижегородский настоятель Александр Монюшко положил камень под закладку филиальной каплицы 28 апреля 1892 года и освятил фундаменты 24 июня 1892 года.
Из сметной суммы в 14 тыс. руб., необходимой для строительства, основную часть – 10 тыс. руб. пожертвовал варшавский купец, друг одного из членов комитета по постройке храма Эдуард-Павел Томашевич-Чабан, 200 руб. внес отставной унтер-офицер Викентий Демьянов Дроздовский, остальные средства были собраны горожанами католического вероисповедания. Проект часовни принадлежал губернским архитекторам Андрею Пантелеймоновичу Афанасьеву и Ивану Онисимовичу Карабутову. Здание псевдоготического стиля из красного кирпича расположилось неподалеку от Золотых ворот, в Куткином переулке (нынешняя улица Гоголя), на правой его стороне. Зубчато-готический верх и шпиль церкви, нарядный домик священника, ограда составили единый архитектурный ансамбль, органично вписавшийся в панораму города.
Из ежегодника Могилевской митрополии 1898 года известно, что часовня была освящена 20 ноября 1894 года во имя Божией Матери-Царицы Святого Розария и приписана к Нижегородскому приходу. В том же самом ежегоднике говорится об архиепископе Симоне Мартине Козловском, который провел освещение (хотя на самом деле освятил храм по чину благословения московский декан Фридрих Оттен), и об отце Иосифе Писанко, ставшем первым капелланом Владимирской часовни.
Священник Иосиф Писанко был назначен капелланом 4 сентября 1893 года, однако это не означало еще создания прихода. Как только члены комитета по постройке храма в переписке поименовали себя «синдиками», капеллану и им самим был объявлен выговор. 27 апреля 1894 года капеллан Иосиф Буйно получил права окормлять католиков во всех уездах Владимирской губернии (до этого к ведению местного капеллана относился только сам город Владимир). В то время, по сведениям ежегодника, часовня служила для 1353 верующих.
Смягчение политики официальных властей в отношении инославных исповеданий, вместе с увеличением числа верующих, позволило католической общине менее чем через десять лет со дня освящения часовни обратиться к губернским властям с просьбой об учреждении прихода. Владимирский архив сохранил дело, касающееся этого прихода, которое было заведено 13 декабря и закрыто 4 марта 1904 года.
Официально просьба об открытии католического прихода была представлена губернатору 16 декабря 1903 года. Подавшие прошение священник Фаддей Ронкайтис, занявший после смерти Иосифа Писанко 17 сентября 1902 года место капеллана часовни, статский советник Е. П. Хржановский, надворный советник Я. И. Вилькевич и коллежский советник Ф. А. Паули указывали на увеличение численности прихожан и отдаленность нижегородского прихода. Сложившаяся ситуация описывалась следующим образом: «… около 20-ти лет тому назад, когда в г. Владимире и в уездах Владимира проживало не более 150 лиц римско-католического вероисповедания Владимирские католики приглашали для совершения богослужения и исполнения духовных треб Настоятеля Нижегородской приходской церкви, который приезжал первоначально 3–4 раза в год, а потом с увеличением числа единоверцев ежемесячно, получая за каждый приезд особое вознаграждение.
Но с течением времени, когда число католиков еще больше увеличилось, такие периодические посещения Священника сделались недостаточными, почему по просьбе Владимирских католиков Митрополитом всех римско-католических церквей в империю назначен был для Владимирской губернии, самостоятельный Священник-капеллан, о чем Владимирский Губернатор дал знать местным католикам 7 сентября 1893 г. В это время постройка разрешенного храма не была еще окончена и общее число католиков не соответствовало законному требованию для установления самостоятельного церковного прихода, поэтому и храм, как безприходный не был снабжен приходскими метрическими книгами для записывания рождений, бракосочетаний и смертей. В таком положении дело обстоит и в настоящее время, так что о каждом духовном обряде, совершенном местным Священником-капелланом приходится сообщать Настоятелю Нижегородской приходской церкви, для внесения в имеющиеся у него книги и, по исполнении сего просить о высылке метрических выписей для выдачи просителям. При таком положении вещей заинтересованным лицам приходится ждать получения метрических выписей, при самом благоприятном стечении обстоятельств не меньше семи дней, в случае же весьма частых отлучек Нижегородского настоятеля, для отъездов с духовными требами по его обширному приходу, состоявшему из всей губернии, означенные выписи получаются просителями через три или четыре недели…».
Губернский архив сохранил целиком дело, касающееся этого прихода, которое было открыто 13 декабря и закрыто 4 марта 1904 года. Официальная просьба об учреждении католического прихода была представлена 16 декабря 1903 года. 12 января 1904 года архиепископ Владимирский Сергий направил губернатору собственноручно написанное письмо, в котором заявил, что «…с моей стороны нет никаких возражений относительно учреждения … автономного Римско-католического прихода во Владимире для всей губернии, с переименованием существующей в г. Владимире каплицы в приходскую церковь, а капеллана каплицы в настоятеля церкви». Получив одобрение со стороны архиепископа, губернатор, в соответствии с законодательством, написал в консисторию города Могилева, чтобы узнать, не имеется ли также со стороны католической митрополии возражений на просьбу местной общины. Консистория дала ответ 29 января 1904 года за подписью викария архиепископа прелата Денисевича, присоединившегося к просьбе местных католиков: «со стороны моей не только не встречается каких-либо препятствий к удовлетворению их ходатайства, но присоединяясь к таковому, покорнейше прошу о скорейшем его удовлетворении». 11 февраля 1904 года приход был официально учрежден решением губернатора, которое Департамент духовных дел иностранных исповеданий при Министерстве внутренних дел утвердил за подписью вице-министра 26 февраля 1904 года.
Во Владимирском храме Божьей Матери Святого Розария в различные годы служили: в 1902–1905 гг. – Фаддей Ронкайтис, в 1905 г. – Антон Сымонович, в 1906–1907 гг. – Пётр Битный-Шляхто (временно заведовал вновь в марте-декабре 1914 г.), в 1908–1909 гг. – Юстин Юркун, в 1910 г. – Пий Юрайтис, в 1910–1921 гг. – Амвросий Паштукас (Амброзиус Пацтукае), в 1915–1917 гг. – Иероним Скиргайлло, в 1917–1918 гг. Антоний Бурдулис (совместно с А. Паштукасом) – капелланы для беженцев, они назначались особо. В 1916 году во Владимире мигрантов только польского происхождения насчитывалось 899 человек.
21 июня 1923 года во Владимир был назначен священник Антоний Дземешкевич, который затем служил в Казани. В 1929 году он был репрессирован и погиб в лагере 3 ноября 1937 года.
Ежегодник Могилевского Архидиоцеза датируемый примерно 1910 годом (при архиепископе Иоанне Цеплаке) включает в свои списки приход Святого Розария Блаженной девы Марии во Владимире-на-Клязьме, состоящий из 1500 верующих; настоятелем в то время был отец Амброзиус Пацтукае (скорее всего литовец, как и настоятель в 1903 году Ронкаитис), который указан там также как преподаватель религии женской гимназии.
С началом первой мировой войны за счет беженцев из западных районов Российской империи – Польши, Западной Украины, Прибалтики, Белоруссии – резко увеличилось католическое население в центральных областях страны. Только в 1915 году во Владимирской губернии было зарегистрировано рождение 96 детей от лиц католического вероисповедания. Во время Первой мировой войны число беженцев католического исповедания во Владимирской губернии должно было быть весьма значительным, т.к. – редкий случай – для них были открыты особые временные часовни в Коврове, Шуе и Иваново-Вознесенске.
Последний ежегодник митрополии, которым мы располагаем, относится к январю 1926 года, при архиепископе Эдуарде де Ропп (последний митрополит наиболее трагических лет для католической церкви в России), в котором Владимирский приход зарегистрирован еще с 500 верующими, под водительством настоятеля отца Антония Дземешкевича, который одновременно являлся настоятелем в Нижнем Новгороде, где насчитывалось 1200 верующих (цифры приблизительные). Он был последним настоятелем во Владимире.
Несмотря на всю скудность и фрагментарность, имеющиеся сведения говорят об органичной интегрированности владимирских католиков в местное сообщество, что не в последнюю очередь было обусловлено не только политикой веротерпимости, проводимой в отношении инославных христианских конфессий, но и высоким уровнем культуры, образования и социального служения представителей владимирского прихода Римско-католической церкви.
5. Католики на Владимирской земле после 1917 года
Ко времени отречения императора и Февральской революции владимирский католический приход был самым обычным провинциальным приходом Могилевской архиепархии. От других он отличался разве что наличием трех временных часовен для беженцев в уездных городах губернии. Окормлял его один священник. Был также особый капеллан и для беженцев в качестве которого 30 сентября 1917 года суффраган Могилевской архиепархии епископ Иоанн Цепляк назначил священника Антония Бурдулиса.
Октябрьскую революцию 1917 года владимирский римско-католический приход встретил спокойно: в его канцелярии, как и в канцелярии Могилевской архиепархии, к которой до 1926 года принадлежал местный приход, нет упоминаний о каких-либо эксцессах, о преследованиях местного духовенства. Сведений о протестах прихожан (как это было, например, в Петроградской, а также в Псковской губерниях в 1918–1923 годах) мы не находим. При новом установлении деканатских и приходских границ архиепископ Эдуард барон фон Ропп 08 марта 1918 года кратким рескриптом отнес Владимирский приход к Московскому деканату.
Следующий документ – отчет членов приходского комитета (это все те же приходские синдики, что и до революции), в котором те сообщали епископу суффрагану Иоанну Цепляку о принятии в 1921 году «движимого и недвижимого имущества, метрических книг, документов и планов» прихода от настоятеля Амвросия Паштукаса. В письме вице-канцлера архиепархиальной курии, священника Доминика Иванова Московскому декану канонику Петру Зелинскому от 10 июня 1921 года сообщается, что хранителем приходского имущества на общем собрании прихожан 2 января 1920 года был избран В. В. Шабун, а священник Паштукас не позднее 18 января того же года отбыл на Родину, в Литву. В действительности священник оставался в приходе по меньшей мере до начала мая 1921 года. Личное дело римско-католического священника Юстина Юркуна содержит предписание курии от 9 декабря 1921 года «возвратиться на свою должность» во Владимирский приход (было ли оно исполнено – неизвестно). 21 июня 1923 года исполняющим должность настоятеля Нижегородского прихода, заведующим Казанским и Владимирским приходами был назначен священник Антоний Дземешкевич, уроженец фермы неподалеку от Орши. О нем прихожане города Борисова, прежнего места служения священника, отзывались как о пастыре, который «заботился не кто сколько даст, а есть ли у дающего на собственное пропитание».
Строго говоря, цитировавшиеся выше документы – обычная канцелярская переписка, из которой можно косвенным образом увидеть один очень важный для российского католичества 1920-х гг. момент: это т.н. оптация и репатриация, во время которой выходцы из бывшего Царства Польского и Западных губерний, а также Лифляндии и Курляндии, принимали гражданство восстановивших независимость или вновь образованных государств, чьи территории ранее входили в состав Российской империи – Польши, Литвы, Латвии. Нам известно, что во Владимирской губернии до революции было некоторое число французов, бельгийцев и итальянцев, но среди них отъезд в свои родные страны начался еще раньше и закончился быстрее. Именно этот «исход», происходивший к тому же на фоне почти двукратного сокращения населения города Владимира из-за тяжелых материальных условий послереволюционной жизни, и определил радикальное уменьшение числа владимирских католиков примерно с 1500 человек в 1917 году до 500 в 1925 году.
Что касается формального выхода из прихода, публичного отречения от веры – подобные случаи нам пока не известны (хотя более чем вероятно, что они были). Возможно, что-то подобное сделал Брюзати, преподаватель французского языка в бывшей Владимирской мужской гимназии. Этот итальянец, родившийся во французской Ницце, после революции работал в 1-й и 2-й советских школах, в 1923 году он вышел на пенсию, с 1925 года преподавал английский язык рабочим стекольного завода при станции Неклюдово. 17 августа 1925 года он просил принять его в РКП (б), но вскоре – в том же году – умер.
Мы очень плохо знаем персональный состав дореволюционной католической общины Владимирской губернии, поэтому сейчас сложно сказать, кто конкретно из ее членов после революции пострадал и каким образом. Многие из тех, кого мы, по косвенным данным, могли бы отнести к католическому (в первую очередь польскому) населению губернии, при тщательной проверке личной документации вполне могут оказаться православными или лютеранами. Если вспомнить записку священника Франциска Трасуна, депутата Государственной Думы, высланного во Владимирскую губернию в 1896 году, в ней он прямо говорит о размывании католической общины за счет смешанных браков, при этом сложно представить себе, что ситуация коренным образов изменилась до 1915 года, когда в губернии появились беженцы, а затем и военнопленные времен Первой мировой войны.
Что касается известных во Владимире лиц, предположительно к числу католиков можно отнести известного фотографа Виктор Владиславович Йодко, автора «Альбомов фотографических снимков с древних церковных зданий в гг. Владимире и Суздале», пожизненного члена Владимирской губернской археологической комиссии, в свое время активного кадета. Известно, что он скончался в начале 1922 года в концентрационном лагере, куда был отправлен «на время гражданской войны» (причина смерти – сыпной тиф). Другие примеры бесспорно или предположительно «католических» биографий этих лет пока неизвестны.
Эпизодический, хотя весьма необычный след оставил в послереволюционной истории палехской миниатюры заведующий художественно-кустарным отделом Нижегородской конторы «Госторга» Фортунат Юлианович Жоховский, который в 1927 году рекомендовал местным мастерам сохранить церковную и библейскую тематику «хотя бы и для заграницы».
О жизни прихода в период между 1923 и 1928 годами нам, в целом, практически ничего не известно. Однако архивные материалы указывают на то, что в ходе национализации культовых зданий передача католического храма властям и последующее принятие его во временное пользование по договору прошло совершенно спокойно, как и регистрация общины 31 октября 1923 года. Это не удивительно: так было практически во всех малых провинциальных приходах, совершенно оторванных от центра Могилевской архиепархии. К тому же их социальная база была очень слаба.
Массовое закрытие храмов во Владимирской губернии прошло в 1927 году, но не затронуло католической общины. В связи с тем, что циркуляры НКВД и НКЮ от 15.04.1927 г. ввели дополнительные требования в договорные нормы по аренде общинами храмов (все работы по содержанию, ремонту, страхованию, налогообложению ложились на сами приходы), становилось понятно, что даже при полной лояльности советской власти общины с трудом смогут содержать храмы. В 1928–1929 годах только во Владимире было закрыто 9 культовых зданий, в т.ч. лютеранская церковь. Однако католический храм по-прежнему продолжал действовать, хотя и над ним сгустились тучи.
Комиссия Владимирского горсовета 08 апреля 1929 года в результате технического осмотра здания Римско-Католической церкви составила акт и заключение о закрытии храма, однако по какой-то причине не передала вопрос выше, о чем Президиуму горсовета 15 мая 1930 года напомнили из Владимирского окружного административного отдела Ивановской промышленной области с требованием срочно прислать решение Президиума, в связи с происходившей перерегистрацией религиозных объединений.
25 декабря 1930 года Президиум Владимирского горсовета, «имея в виду согласие верующих на передачу молитвенного здания», возбудил ходатайство перед облисполкомом об утверждении постановления о закрытии храма, изъятии и передаче в Госфонд его имущества. Было принято решение «поручить Горкомхозу, ОНО проработать вопрос о переходе в данное здание центральной библиотеки». Однако до сих пор не обнаружено никаких сведений об исполнении этого решения. 08 января 1931 года президиум Ивановского облисполкома вынес решение о ликвидации римско-католической общины во Владимире. С 1939 года в здании церкви находился радиоузел.
К огромному сожалению, ничего не известно о жизни католиков Владимира после закрытия храма. Есть некоторые сведения об иностранцах, проживавших и работавших в то время в городе. Например, иностранных специалистах завода «Автоприбор», где в 1932–1937 годах одновременно работало около 20 человек. Всего же за 5 лет – 60 специалистов. Среди них были американцы, австрийцы, немцы, швейцарцы, поляки, итальянцы и эстонцы. Многие из них придерживались коммунистических или левых взглядов и вряд ли отождествляли себя с католической церковью. Из 60 инспецов завода «Авиаприбор» в ВКП(б) вступили 15 человек, 14 приняли гражданство СССР, Б. Шафранский сохранил гражданство Австрии, при этом стал депутатом горсовета. В 1937 году те иностранцы, кому не было дано разрешение вернуться в свои страны, подверглись репрессиям, погибшие в этот период были похоронены на ивановском кладбище «Балино».
Местных католиков также коснулись репрессии, тем не менее веру сохраняли во многих семьях. Однако точных сведений не имеется даже в отношении таких известных людей, как заслуженный врач РСФСР Ирина Каэтановна Богуцкая, хирург Юлий Леопольдович Рутковский, инженер Владимирского грамзавода Люциан Игнатьевич Фаянс, и даже отважного летчика Героя СССР Петра Викентьевича Тарапаты, вся семья которого, кроме двоих репрессированных братьев, похоронена во Владимире. Сам Петр Викентьевич еще в 1930-х годах уехал из города.
О том, что после войны во Владимире все еще оставалось население, исторически, как минимум по семейной традиции связанное с католичеством, свидетельствуют немногочисленные захоронения 1950-х–1960-х годов.
При весьма специфическом стечении обстоятельств во Владимирском крае оказались католики-нероссияне. Так, после заключения договора между Германией и СССР от 23 августа 1939 года военнослужащие Чехословакии, оказавшиеся на советской территории, были интернированы и помещены в особые лагеря. Одним из таких лагерей был Суздальский, устроенный в закрытом Спасо-Евфимиевом монастыре. Сюда 20 июня 1940 года из Оранского лагеря были переведены 683 чехословацких военнослужащих. Они вошли в монастырь в национальной военной форме с развернутыми знаменами. 15 июля 1940 года был подписан официальный приказ о создании лагеря интернированных. При том, что чехословаки пользовались в городе достаточной свободой, они часто высказывали недовольство советской антирелигиозной пропагандой и далеко не все симпатизировали советскому строю. В 1941 году лагерная администрация разрешила им празднование Рождества Христова, при этом из Управления НКВД по делам военнопленных и интернированных пришло распоряжение не устраивать антирелигиозные доклады. В Суздале находился также первый иностранец – Герой СССР надпоручик Отакар Ярош, а также Герои СССР Антонин Сухор и Рихард Тесаржик.
К 30 июня 1941 года все чехословаки были переведены в город Бузулук Оренбургской области, где формировался легион под командованием Людвига СвОбоды. В том же году, вскоре после их перевода, в лагере оказались интернированные поляки (1967 человек). 03 сентября 1941 года они выбыли во Владимир, оттуда в Татищево, к месту формирования армии генерала ВладИслова Андерса.
После войны лагерей военнопленных, разумеется, стало больше и в них находились уже отнюдь не интернированные. В Суздальском лагере пленные праздновали Пасху еще в 1948 году, хотя католическая церковь действовала, по всей вероятности, до 1945 года. В лагере был и временный лютеранский храм: по одним сведениям – в клубе, по другим – в трапезной Успенского храма. Здесь в разное время служили капелланы итальянской армии: священник Джованни Бреви, решительно противостоявший антирелигиозной пропаганде и потому оставшийся в лагерях до 1954 года, а также священник Агостино Бонадео, Джузеппе Фьоре, Энелио Франдзони, Коррадо Бертольди, армяно-католический священник – иезуит Петрос Аладжанян, капеллан итальянской армии, который 28 июня 1943 года был вывезен из лагеря и 3 августа 1947 года заключен во Владимирскую тюрьму.
Из немецких капелланов известен священник Юстин Вильберг. Капелланов довольно скоро приравняли к военнопленным офицерам и содержали вместе с ними, поэтому религиозное окормление было доступно только офицерскому корпусу. Прямых антирелигиозных нападок лагерная администрация старалась избегать. Первые богослужения совершались тайно, начались они не позже августа 1943 года, в октябре того же года было получено формальное разрешение служить каждое воскресенье. В суздальском лагере четырем капелланам было разрешено открыто совершать торжество Рождества Христова. Возвращение итальянцев домой произошло в основном в 1946–1950 годах.
После закрытия лагерей постепенно, в 1949–1959 гг., были ликвидированы и кладбища военнопленных. Всего их было 27, в них насчитывалось 3151 захоронение, но многие были похоронены в общих могилах. К настоящему времени сохранилось лишь одно кладбище немецких военнопленных в городе Камешково.
В 1940-х–1950-х годах во Владимирской тюрьме содержались католики – известные политические деятели. Среди них: бывший премьер-министр Литвы А. Меркис с супругой и сыном, министр иностранных дел Литвы Ю. Урбшис с супругой; первый президент Литвы А. Стульгинскис, министр просвещения Литвы И. Тонкунас, министр юстиции Литвы С. Шилингас, супруга эстонского главнокомандующего И. Я. Лайдонера, а также три «венгерских шпиона» (Клемент Тибор, Пап Ласло Ене, Шандель Кал), освобожденных в 1955 году. Здесь же содержался «мексиканский шпион» Вадильо Мартинас Эвелио и бывший премьер-министр Польши Я.-С. Янковский. Все они относились к категории т.н. «номерных заключенных», которым разрешалось в любое время спать, читать, иметь собственные книги, гулять дважды в день, но строжайше запрещалось сообщать кому-либо свое имя (только номер).
18 января 1953 года в этой тюрьме умер католический священник, главный военный капеллан, премьер-министр Литвы Владас Миронас.
Здесь же с 16 июня 1948 года находился архиепископ Мечисловас Рейнис, бывший министр иностранных дел Литвы, первый секретарь Литовской академии наук. Он умер во Владимирской тюрьме 8 ноября 1953 года и похоронен вблизи тюремной стены на Князь-Владимирском кладбище. С 1947-го по 1954 год во Владимире содержался также армяно-католический священник – иезуит Петрос Аладжанян, служивший в Краснодарском крае в 1919–1930 годах, затем эмигрировавший в Италию и взятый в плен в качестве капеллана под Ростовом-на-Дону в 1942 году.
В 1948 году в тюрьму прибыл блаженный архимандрит Климент Шептицкий, фактический глава (после ареста епископата) Греко-католической церкви на Украине и экзарх греко-католиков России и Сибири. Он также умер 01 мая 1951 года в тюремной больнице, посмертно провозглашен «праведником среди народов мира» за спасение евреев, причислен к лику блаженных 27 июня 2001 года.
Что касается Владимирского католического храма, то в послевоенное время он был переоборудован. Были сделаны перекрытия и в верхнем этаже располагались комнаты коммунальных квартир на 9 семей. Радиоузел размещался в нижней части здания (помещение в 3 окна), а его архив – в колокольне. В 1959-1962 годах «первая волна» послевоенных жителей здания была расселена почти полностью, на место получивших квартиры вселялись новые жильцы.
6. Чудесное спасение католического храма во Владимире
Архивные материалы сообщают, что в апреле-мае 1945 года на имя главного архитектора города Владимира Александра Васильевича Столетова была выдана доверенность на заключение договора на проектные работы для Дома Советов, подлежащего постройке в городе Владимире. Здание должно было быть очень крупным: строительный объем планировался, примерно, в 70 тыс. куб. м. Тогда же был отведен участок для здания. Он находился на Большой Московской улице, западнее Золотых ворот, и включал еще застроенную жилыми домами и культовыми зданиями обширную территорию от Козлова вала до места, где сейчас находится универмаг «Валентина». Сюда предполагалось перенести центр обновленного Владимира, оставив за площадью Свободы (ныне Соборная площадь) роль подцентра. Золотые ворота, как памятник древней архитектуры, сохранялся и включался в ансамбль новой площади. А все жилые дома на этом месте, а также Троицкая церковь и католический храм подлежали сносу.
Эскизный проект Дома Советов и площади перед ним разработал действительный член Академии архитектуры СССР Георгий Гольц. В 1946 году этот проект был утвержден для дальнейшей разработки. Это была одна из последних крупных работ Гольца, который трагически погиб в мае 1946 года. Георгий Павлович считался блестящим интерпретатором русского наследия в архитектуре этого времени. Поэтому доверие к его авторитету в формировании нового городского центра близ Золотых ворот, конечно, было вполне обоснованным.
Этот грандиозный проект не был реализован, как вспоминают архитекторы, в основном из-за того, что оказался слишком дорогостоящим. Но жилой квартал в начале улицы Дворянской и частично улицы Гоголя был снесен при строительстве нового здания для Владимирского драматического театра и создании Театральной площади. В планах было снести и старообрядческую Троицкую церковь, и католический храм как не вписывающиеся в облик новой советской площади. Но за культовые сооружения заступилась директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника Алиса Ивановна Аксенова. При поддержке широкой общественности она не только защитила эти здания от сноса, но и добилась их включения в состав музея.
В конце 1970-х годов католический храм и дом настоятеля предполагалось приспособить под выставочный зал. Перед открытием комплекса оставшихся жильцов окончательно расселили. В доме священника открылся «Музей одной картины» с мини-кинотеатром на 50 мест в верхнем этаже. Бывшие приходские службы к этому моменту практически развалились.
7. Возрождение католического прихода
Восстановление нормальной деятельности Римско-католической церкви в России началось в начале 90-х годов XX века. С 1988-го по 1993 год проходила большая внутренняя реставрация храма. На первоначальную его реставрацию ушло 35 тысяч долларов, поступивших в виде добровольных пожертвований от католиков Рима, Милана и Фоджи (в этом городе существовала община -побратим владимирской). Помощь также оказали немцы города Эрлангена, которые к открытию храма, кроме 6 тысяч марок, подарили дорогой орган и фисгармонию, и Центр помощи нуждающимся религиозным общинам, находящийся в Германии.
В 1992 году была зарегистрирована католическая община. 1 марта 1992 года горсоветом было принято официальное решение о возвращении храма католикам. 24 июля 1993 года произошло повторное освящение храма. Вот что по этому поводу написала областная газета «Призыв»:
«В субботу, 24 июля, владимирская католическая община вновь обрела свой храм — церковь Святого Розария Пресвятой Девы Марии (ул. Гоголя, недалеко от Золотых ворот). Активнейшая участница возрождения этого храма Валентина Александровна Сирина в торжественной обстановке вручила ключи от церкви архиепископу Восточно-Европейского региона Тадеушу Кондрусевичу…
Архиепископ выразил благодарность всем реставраторам, архитекторам и строителям за то, что они восстановили Божий храм. Поблагодарил епископа Владимирского и Суздальского Евлогия, приславшего доброжелательное послание по случаю вновь открываемого храма, высказав при этом искреннее желание, что теперь католики вместе с православными братьями и сестрами будут приобщать людей к Свету Святой Евангельской Истины. Архиепископ Тадеуш Кондрусевич поблагодарил и городские власти за помощь и содействие, оказанные для возрождения храма…
На открытии храма присутствовали многие владимирцы и зарубежные гости из Германии, Франции, Бельгии, Италии… Среди присутствовавших были глава Владимирской городской администрации И.В. Шамов, заместитель председателя Владимирского горсовета В.И. Артюков, представитель обладминистрации Н.А. Пеневская, посол Италии в России синьор Федерико ди Роберто, представитель посольства Ватикана в России монсеньор Тимон Хмелецки, католические клирики и монахини. Вел богослужение и заново освящал храм итальянский архиепископ монсеньор Джузеппе Казале, переводчиком у него был падре Стефано Каприо. Великолепно звучала органная месса, проникновенно пел хор по-латински, по-итальянски и по-русски (наши владимирские хористы). «…Святой Франциск, святой Доминик, святой Сергий Радонежский, святой Серафим Саровский… молитесь о нас!» — доносилось сверху, с хоров, и все пребывающие в храме подпевали этим благоговейным призывам…»
Интересно, что католический храм Святого Розария Пресвятой Девы Марии является единственным образцом культовой католической постройки во Владимирском крае и первым в России католическим храмом, открытым в постсоветский период. В 1996 году католической общине был возвращен и прилегающий к храму дом настоятеля.
В 2009 году после ремонтных работ была обновлена алтарная часть храма. Здесь был помещен крест, выполненный в технике энкаустики православным священником из Суздаля — иконописцем Андреем Давыдовым. Крест был приобретен на пожертвования священников из Миланской епархии. Престольные иконы в храме — подарок протоиерея Георгия Горбачука.
10 октября 2009 года состоялось освящение престола церкви и абсиды Владыкой Павлом Пецци. В престол им были возложены мощи св. Антония Великого, св. мученицы Варвары, св. Феликса Канталиского, св. Андрея Боболи и блаженной Марии-Ангели Трушковской – основательницы сестер-фелицианок, служащих ныне во владимирском приходе.
Владимирская католическая община в настоящее время насчитывает до 2000 прихожан. Каждую субботу в храме проходят благотворительные концерты духовной органной музыки. В приходе Святого Розария также появился свой паломнический центр. Поэтому можно со всем основанием утверждать, что католический храм во Владимире стал не только духовным центром местных католиков, но и яркой туристической достопримечательностью и культурным центром нашего города и области.
Татьяна Лысова
Фото: Ольга Дубягина