Священник, достигший высокого поста в Церкви, которого он не искал, смещённый с кафедры епископа светской властью, которой не боялся, переживший ссылку и обвинение в предательстве Родины, любовь к которой неискоренимо жила в его сердце, он пришёл к тому единственному, чего действительно желал в этом мире – святости.

В наши дни как никогда принято ценить успешность. Того, кто не достигает цели, называют неудачником, лузером, и эти слова стали восприниматься как особо обидные. Иной раз человек готов скорее считаться негодяем, чем неудачником. При этом становится как-то неважно, что цель, к которой он стремился и которой не достиг была поставлена не им и достижение её не принесло бы ему ни счастья, ни покоя. Удивительно важными на этом фоне кажутся слова, сказанные кардиналом Вышинским о Зигмунте Щенсны Фелинском: «Человек, о котором говорили, что он проиграл, но он – победитель». Священник, достигший высокого поста в Церкви, которого он не искал, смещённый с кафедры епископа светской властью, которой не боялся, переживший ссылку и обвинение в предательстве Родины, любовь к которой неискоренимо жила в его сердце, он пришёл к тому единственному, чего действительно желал в этом мире – святости.

Будущий святой родился 1 ноября 1822 г. в имении Воютин недалеко от Луцка в семье польских дворян Герарда и Евы Фелинских. Шестой из семи детей, из которых выжили только трое: Паулина, Алоизий и он, младенец был настолько слаб, что повитуха окрестила его сразу после рождения, однако, к счастью, ребёнок выжил и вскоре был принесён в храм, где его крещение было подтверждено. Родители дали сыну два имени – Зигмунт – фамильное имя, принятое в семье, и Феликс (которое перевели на польский язык – Щенсны – счастливец), выбранное по святцам, в надежде, что это имя определит его дальнейшую судьбу.

Фелинские, хотя и владели небольшим имением на Волыни, не относились к числу состоятельных помещиков – Ева Фелинская не только шила сама одежду детям, но и ткала для неё материю. Средств получаемых от имения было недостаточно, тем более, что Фелинские придерживлись прогрессивных взглядов и больше стремились воспитать в крепостных чувство собственного достоинства, чем извлекать выгоду из их труда. Герарду удалось получить место в Житомире и он редко виделся с женой и детьми, приезжая в имение только на праздники, а когда Феликсу было одиннадцать отец заболел туберкулёзом и умер – дети остались на попечении матери и бабушки.

В возрасте двенадцати лет Феликс поступил в гимназию в Луцке, где проучился четыре года, а затем, после переезда семьи в Кременец, перешёл в тамошнюю гимназию. В 1838 г. дети лишились и матери – она была сослана в Сибирь за участие в освободительном движении. Имущество семьи конфисковали, и только благодаря помощи родственников и друзей мальчики смогли закончить гимназию. Ева Фелинская вернулась домой только в 1844 г., когда её амнистировали по случаю рождения наследника престола.

Феликсу особенно хорошо давалась математика, и он мечтал продолжить образование, но для поляка и сына ссыльной это оказалось нелегко. После долгих поисков удалось записаться вольнослушателем в Московский университет. По воспоминаниям однокурсников Феликс или Щенсный, как вслед за родными называли его близкие друзья, был впечатлительным и добрым юношей с «чистой душой и невинным сердцем, полным любви»

После окончания университета юноша поступил на место гувернёра в семью Бжозовских. Последующие два года стали для него временем духовных поисков и расстановки жизненных приоритетов. Он принял для себя за правило ежедневно «совершать постоянное, пусть даже медленное движение в сторону добра». Для того, чтобы яснее различать добро и зло, он считал необходимым «сверять себя со святыми».

В 1848 г. Феликс Фелинский продолжил образование в Париже, посещая занятия в Сорбонне и в Коллеж де Франс в качестве вольнослушателя. Здесь он сблизился со многими видными деятелями польской эмиграции, в том числе с Адамом Мицкевичем и Юлиушем Словацким. В то время среди интеллектуалов, живущих в Париже было распространено увлечение мистической сектой Круг Божьего дела, созданной известным философом и мистиком Анджеем Товяньским, входили в неё и Мицкевич со Словацким. Удивительно, но Феликс Фелинский, бывший значительно младше обоих своих знаменитых друзей, своей чистой и ясной верой немало способствовал возвращению их к вере Церкви.

В 1848 г. в Познаньском воеводстве, находившимся под властью Пруссии вспыхнуло освободительное восстание, вскоре подавленное. Среди тех, кто встал под знамёна повстанцев и был разбит, был и двадцатишестилетний Фелинский. Этот опыт убедил его в том, что насилие не может принести доброго плода. Раненный в сражении при Милославе он вернулся в Париж, где впервые задумался о призвании, которое, как сам он признавался позже, тогда было скорее бегством от себя. Сегодня в похожих случаях принято говорить, что под влиянием жизненных обстоятельств молодой человек впал в депрессию. Ещё не оправившийся от горечи поражения и раны, тяжело переживавший смерть своего старшего друга Словацкого, и в довершение всех тягот влюбившийся в женщину, которая была несвободна, он, казалось утратил вкус к жизни.

В январе 1851 г. двадцатидевятилетний Фелинский поступил в Житомирскую семинарию. Вначале он сомневался в том, что пришёл сюда по призванию, но после первых же духовных упражнений сомнения исчезли. Программу первого курса он прошёл за два месяца, через год его перевели в Духовную Академию в Санкт-Петербург. 8 сентября 1855 г. архиепископ Головинский рукоположил Зигмунта Феликса Фелинского во священника и назначил его викарным священником в приход святой Екатерины. Девять лет, проведённых в Санкт-Петербурге, по словам будущего святого, были самым счастливым временем его жизни.

Он занимается наукой, в 1856 г. получает степень магистра богословия, преподаёт в гимназии при приходе, с 1857 г. становится духовным отцом в Академии, там же с 1860 г. преподаёт философию, проповедует, служит, исповедует. Но главным делом его жизни становится благотворительность. Столица империи, как всякий большой город порождает не только блеск, но и нищету, сиротство и болезни. Для служения этим обездоленным о. Фелинский основывает монашескую Конгрегацию сестёр-францисканок Семьи Марии. Так как присутствие в России католических монахинь было запрещено, сёстры присоединились к Третьему францисканскому ордену. Почти все свои собственные средства, которых было совсем немного, основатель Конгрегации отдавал на нужды основанного им приюта. Вскоре отделения Конгрегации, официально считавшиеся благотворительными организациями открылись и в других городах империи.

В октябре 1861 г. умер митрополит Варшавский Мельхиор Фиалковский. Его смерть спровоцировала политические волнения в и без того неспокойной столице Царства Польского. При поиске подходящего кандидата, который, по мнению правительства, должен был быть прежде всего лоялен по отношению к власти, выбор пал на о. Фелинского. О его участии в познанском восстании было неизвестно, то, что он был сыном ссыльной польской патриотки как-то упустили из виду, а то, что кандидат был молод и беден, посчитали достаточной гарантией того, что новый владыка будет послушным. Однако, расчёты эти не оправдались, как не оправдались и другие надежды – на то, что епископ может стать знаменем в политической борьбе.

В сложной ситуации, находясь между двух жерновов, грозивших перемолоть любого менее твёрдого чем он человека, новый Архиепископ отказался как следовать указаниям власти, если они противоречили вере, совести и послушанию Церкви, так и поддерживать революцию, которую считал «настоящим бичом для народа». Неизменно следуя принципу: «да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» он был чужд ухищрений и политики. Позднее он писал об этом периоде своей жизни: «Господь требовал, чтобы я предстал перед Богом и людьми таким, каким я действительно был, смело давал свидетельство об истине, не заботясь о последствиях моих действий; стоял на фундаменте истины Откровения и в соответствии с ее светом решал все задачи личной и общественной жизни, смело выражал свои убеждения, не оглядываясь на мнение слушателей, всегда был цельным и оставался самим собой, будь то по отношению к властям, революции или умеренным партиям. Это путь, по которому я решил идти, не сворачивая, и только с этой позиции можно понять мои дальнейшие действия… У меня не было ни малейшей претензии стать государственным мужем, единственным моим стремлением было всегда пребывать в истине, в нравственности, … таков был мой идеал, моя мечта».

Пока политические партии судили и критиковали нового архиепископа, он все силы отдавал служению Церкви. За короткое время ему удалось значительно повысить уровень преподавания в семинариях, посетить множество приходов своей епархии, организовать духовные упражнения для духовенства. По-прежнему он ограничивал свои потребности до минимума, поддерживая из собственных средств действующий здесь приют сестёр-францисканок Семьи Марии, где жило уже восемьдесят девочек. Ему, как и прежде были близки францисканские идеалы бедности и простоты. Здесь, в Варшаве, он вступил в Третий францисканский орден, приняв имя Антоний. И он по-прежнему, препятствовал всем попыткам государства вмешиваться в свои отношения со Святым Престолом и внутренние дела Церкви.

Между тем, политическая обстановка в стране становилась всё серьёзнее, пока, наконец, объявленный правительством рекрутский набор, имевший целью изъять из рядов повстанцев двенадцать тысяч молодых мужчин и тем обессилить их спровоцировал восстание. Это было то, от чего предостерегал обе стороны святой. Ему среди этих крови и ужаса доставалась роль миротворца и жертвы, но он продолжал призывать к милости и миру. Своё неодобрение жестокостью властей он выразил выйдя из состава Государственного совета Царства Польского. В письме к императору он писал: «Кровь течет рекой, а репрессии, вместо того, чтобы успокоить души, только еще больше их будоражат. Умоляю Ваше Императорское Величество, во имя христианского милосердия и во имя интересов обоих народов, положить конец этой борьбе, ведущей к беде. Дарованные Царству учреждения недостаточны для благоденствия края. Польша не довольствуется административной автономией; ей нужна политическая жизнь (…). Сделайте поляков независимым народом, связанным с Россией только узами Вашей досточтимой династии. Это единственный выход, который может остановить кровопролитие и привести к прочному умиротворению страны. Время коротко… В проявлении милосердия больше истинного величия духа (…), чем в кровавой победе (…). Простите пастыря, который, будучи свидетелем страшных несчастий, смеет заступаться за своих овец». 14 июня 1863 г. Архиепископ Варшавский был отправлен в Петербург, а оттуда выслан в Ярославль, где провёл двадцать лет, окормляя небольшую католическую общину Ярославля. Царские власти всячески препятствовали ему в этом, тем не менее, стараниями Фелинского здесь был основан приход. В храмах Варшавы, которая в недалёком прошлом не принимала его и считала предателем, был объявлен траур – замолчали органы, не звонили в колокола. Варшавяне поняли, наконец, что потеряли заступника, проникнутого подлинной, несуетной любовью к родине. Не раз власти обещали непокорному архепископу свободу и пенсию при условии, что он откажется от Варшавской кафедры, но он всякий раз отвечал, что сделать это может только с разрешения Святого Престола. Он отдавал более двух третей своего жалованья на нужды своей епархии, оставаясь её пастырем не только номинально, но и сердцем и делами. В 1864 г. Папа Пий IX в энциклике Ubi urbaniano подтвердил, что и в ссылке Зигмунт Фелинский остаётся архиепископом Варшавским. В Ярославле он снискал всеобщую любовь не только среди католиков, но и среди православных. Особенно, как и везде, где он жил, его любили простые люди и дети. Спустя много лет после освобождения Зигмунта Фелинского жители Ярославля вспоминали «святого польского епископа».

В 1883 г. после того, как Папа Лев XIII назначил Зигмунта Фелинского титулярным епископом Тарсийским, освободив тем самым Варшавскую кафедру, ссыльному разрешили наконец, покинуть Ярославль.

Последние годы жизни епископ провёл в селе Дзвинячка, имении графини Козебродской, известной своей помощью ссыльным польским священникам. Отсюда он руководил своей Конгрегацией, здесь, в капелле служил мессу и проповедовал. Недалеко от Дзвинячки в Черновцах его заботами был открыт ещё один дом Конгрегации, за ним последовало открытие дома во Львове.

Летом 1894 г. по совету врачей тяжелобольной Зигмунт Фелинский поехал на лечение в Карловы Вары, но, почувствовав себя хуже, решил вернуться, чтобы умереть на Родине. Смерть застала его в Кракове 17 сентября 1894 г. По просьбе его духовной дочери графини Козебродской он был погребён в Двинячке. Позднее, в апреле 1921 его прах был перенесён в крипту кафедрального собора Варшавы.

18 августа 2002 г. Зигмунт Щенсны Фелинский был объявлен блаженным, а 11 октября 2009 г. Папа Бенедикт XVI причислил его к лику святых.

Анна Кудрик