«Анна Катерина была подобна кресту у дороги, который указывает верным истинный путь» – так отзывался о блаженной Анне Катерине Эммерих немецкий писатель и поэт-романтик Клеменс Брентано, в течение пяти лет тесно общавшийся с этой монахиней, долгие годы прикованной к постели.

«Анна Екатерина была подобна кресту у дороги, который указывает верным истинный путь» – так отзывался о блаженной Анне Катерине Эммерих немецкий писатель и поэт-романтик Клеменс Брентано, в течение пяти лет тесно общавшийся с этой монахиней, долгие годы прикованной к постели. Другой её современник Клеменс Август Дросте цу Вишеринг назвал её «особенным другом Бога». Многие известные представители немецкой интеллигенции начала XIX в., которым была небезразлична судьба Церкви, такие как Фридрих Леопольд фон Штольберг, Иоганн Михаель Сайлер, Луиза Гензель, Мельхиор и Аполлония Дипенброк, высоко ценили общество тяжело больной монахини, годами не покидавшей своей комнаты, не прочитавшей по её собственным словам ни одной книги, кроме Евангелия, всё образование которой свелось к недолгому обучению в сельской школе и нескольким урокам музыки у органиста соседнего с её родной деревней городка. Что привлекательного находили в обществе этой простушки все эти высокоумные люди? Что давала им дружба с нею?

Анна Катерина родилась 9 сентября 1774 г. на хуторе Фламшен близ города Косфельда в бедной крестьянской семье, где кроме неё было ещё восемь детей. На первый взгляд в ней не было ничего особенного – свой удивительный дар – видеть «под веками» Христа и Пресвятую Деву Марию она считала присущим всем людям и потому никому о нём не рассказывала. Однажды, когда она была ещё совсем маленькой и помогала матери в поле, послышался колокольный звон, доносившийся из Косфельдского монастыря, и она сейчас же поняла, что хочет быть там. Желание было таким сильным, что от невозможности последовать ему сейчас же Анна Катерина лишилась чувств.

Девяти лет (некоторые биографы, считают, что семи) она приняла Первое Причастие. К этому возрасту, у неё уже сложились такие зрелые и глубокие личные отношения с Христом, что в день, когда она впервые приняла Его в святом Причастии она попросила, чтобы Он сделал из неё то, что хотел Сам. Маленькая крестьянская девочка просила того, о чём не решаются просить многие зрелые христиане, и отдала Богу то, в чём Он так нуждается и в чём Ему так часто отказывают – всю себя.

Между тем, обычная жизнь шла своим чередом. Семья Эммерихов нуждалась, и дочь, слишком болезненную, чтобы наравне со всеми работать в поле, отправили учиться шитью в Косфельд. Усердно работая иглой, она мечтала о монастыре и молилась о том, чтобы ей удалось стать монахиней, однако у неё не было денег на «приданое», а без него ни один монастырь её не принимал. На тот момент, когда ей удалось скопить двадцать талеров на будущий взнос в монастырь, сёстры святой Клары в Мюнстере пообещали принять её без необходимого взноса, если она выучится играть на органе. Господин Зентген, органист из Косфельда, согласился давать ей уроки, казалось, мечта вот-вот исполнится. Но в семье органиста царила ужасная нищета, и Анна Катерина, не задумываясь ни на минуту, истратила на помощь своему учителю всё, что скопила с таким трудом. Ей пришлось не столько учиться игре на органе, сколько помогать по хозяйству и шить, чтобы помочь Зентгенам, да и вокруг оказалось много бедных и больных, а когда нужно было помогать кому-то, девушка никогда не жалела ни своего имущества, ни усилий. Хлеб и другие продукты, которые приносила для своей дочери из деревни мать Анны-Катерины, тоже делились на всех.

У органиста была дочь, Клара, также мечтавшая о поступлении в монастырь, и девушки часто молились вместе. Именно тогда Анна Катерина, постоянно занятая какой-нибудь работой по дому или шитьём, стала, молясь, мысленно проходить Крестный Путь, на каждом стоянии прося за страдающих от бедствий, голода, непонимания. И всякий раз она видела внутренним взором, как по её молитве тем, за кого она просит, даётся избавление от страданий.

В один из дней 1797 г., когда Анне Катерине было 23 года, она долго молилась перед дарохранительницей в маленькой церкви в окрестностях Косфельда. И в какой-то момент увидела перед дарохранительницей Христа, в руках Которого были два венка – цветочный и терновый. Улыбаясь, Он предложил девушке выбрать тот, который ей бы хотелось получить от Него в дар. Не колеблясь, Анна Катерина выбрала тот, что был на голове Спасителя в день распятия и сразу же надела его, ощутив сильную боль. Наступил вечер, сторож пришёл запирать церковь, девушка отправилась домой. Голова болела всё сильнее, но боль не страшила её – отныне она могла страдать вместе с Христом. На следующий день в тех местах, где невидимые шипы венка касались лба и висков, появились припухлости, а к вечеру на чепчике, покрывавшем голову девушки, проступила кровь. Удивительно, но близкая подруга Анны Катерины, Клара, и вся семья органиста не слишком удивились происходящему – они успели привыкнуть к тому, что с Анной Катериной часто происходят «странные и непонятные вещи». Для того, чтобы скрыть от посторонних глаз драгоценные раны, девушка стала носить плотный, низко надвинутый на лоб чепчик.

Наконец, в 1802 году монастырь сестёр-августинок в Дюльмене согласился принять Анну Катерину и Клару. Сёстры приняли бедную молчаливую девушку не слишком тепло. Её стремление точно исполнять устав ордена, любовь к бедности, замкнутость, уклонение от праздных разговоров многими воспринимались как проявления неуместной гордыни. Часто её упрекали в том, что она вступила в монастырь без приданого, а её любовь к молитве, склонность к созерцанию, переживаемые ею экстазы некоторыми воспринимались как лицемерие. То, что духовник сестры Эммерих, понимавший глубину её веры, и ту жажду Евхаристии, которая была так сильна, что иногда она ночью тайком приходила в монастырскую церковь, чтобы провести ночь перед Святыми Дарами «просто и по детски, беседуя с Христом, как привыкла с самого детства», считал, что она должна причащаться чаще других сестёр, также не прибавляло ей популярности – многим сёстрам, происходившим из родовитых и состоятельных семей, хорошо образованным, казалось, что им несправедливо предпочитают тёмную и глуповатую крестьянку. В 1802 г. Анна Катерина тяжело заболела. Она выздоровела, но болезнь поразила её сердце – она ослабела и страдала от постоянных болей, однако продолжала также старательно исполнять всю работу, которую ей поручали в монастыре, так что мало кто знал о том, насколько серьёзна её болезнь.

В 1811 году по наполеоновскому закону о секуляризации монастырь в Дюльмене был закрыт – сёстры разъехались кто куда. Анне Катерине предложили вести хозяйство пожилого аббата Ламберта, французского священника, бежавшего в Германию от ужасов Французской революции, она согласилась и по мере сил старалась быть полезной доброму аббату, но болезнь её прогрессировала, и вскоре она уже не могла вставать с постели. Отец Ламберт снял ей комнату в Дюльмене у вдовы Ростас и сам перевёз её туда. Здесь, в этой убогой комнатке, она получила дар, о котором просила с детства – запечатлеть на её сердце знак креста. Ночью 22 августа 1812 г. она увидела во сне Христа, который начертал на её груди крест. Через несколько дней видение повторилось. После этого на груди остался красноватый знак креста, из которого по средам сочилась кровь.

20 декабря 1812 года, уже прикованная к постели Анна Катерина, глубоко погрузилась в молитву к Пяти Ранам Христа. После этой молитвы, исполненной горячего желания разделить страдания Спасителя, на её руках, ногах и боку появились кровоточащие раны. Она приняла их с радостью, как знак любви. «Страдать в спокойствии души казалось мне всегда самой желанной долей человека, и если бы зависть не была злой, мне кажется, что сами ангелы завидовали бы этому преимуществу, данному человеку пред ними», так говорила она о страданиях, выпавших на её долю.

Хотя духовный отец Анны Катерины и аббат Ламберт старались скрыть произошедшее, а сама она также не хотела, чтобы о её ранах стало известно, всё же слухи о стигматизированной монахине начали распространяться в городе. Это был век Просвещения, когда любые сверхъестественные явления отвергались обществом. Раны были тщательно исследованы комиссией, состоящей из духовенства и врачей, среди которых, для объективности были не только католики, но и протестант. Были предприняты старания излечить странные раны, для чего сестру Эммерих даже перевезли в другое место, чтобы убедиться в том, что никто не пытается препятствовать излечению. Однако, раны не затягивались. Вместе с тем, все врачи осматривавшие больную единодушно утверждали, что в ней нет и следа душевного расстройства или какой-либо экзальтации. Над ней учредили круглосуточный надзор, чтобы убедиться в том, что она не наносит себе ран сама и не пытается помешать лечению, другими словами, чтобы доказать, что она либо обманщица, либо истеричка, но должны были убедиться в её правдивости и ясном спокойном состоянии духа. Наконец, её оставили в покое, и она вернулась домой.

Она была так добра и приветлива, так способна к состраданию и утешению, что к ней стремились многие люди. Для всех она находила добрые слова. Прикованная к постели и испытывавшая постоянные мучения, она шила для бедных и молилась за страждущих. В 1818 году произошло её знакомство с писателем и поэтом Клеменсом Брентано, которому она помогла укрепиться в вере, почти утраченной им. На долгих пять лет он сделался её постоянным собеседником и записывал её удивительные видения, часть из которых была издана после его смерти. Эта книга (в русском издании «Видение блаженной Екатерины о страданиях Спасителя Мира Господа нашего Иисуса Христа»), спустя много лет вдохновила американского режиссёра и актёра Мела Гибсона на создание фильма «Страсти Христовы». Другим видением Анны Катерины, записанным Брентано, заинтересовался в 1891 г. библейский археолог и монах о. Пулен. Руководствуясь им, он обнаружил в Эфесе остатки дома, в котором провела последние годы жизни Божия Матерь. Описания оказались очень точными, хотя Анна Катерина ничего не знала ни о Турции, ни об Эфесе.

«Все, что она говорила, было коротко и просто, полно глубины, тепла и жизни. Я понимал все. Она была счастливой, ласковой, полной удивительного достоинства. Всегда больная и страждущая, она была в то же время утонченной и свежей, чистой, надежной и светлой. Сидеть рядом с ней значило находиться в лучшем месте на земле», писал Клеменс Брентано, ежедневно посещавший блаженную, о годах, проведённых рядом с ней.

Анна Катерина Эммерих умерла в Дюльмене 9 февраля 1824 года. Через две недели после похорон, из-за слухов о том, что тело монахини похищено, могилу вскрыли и нашли тело нетленным.

Спустя 180 лет после кончины Анны Катерины Эммерих, её видения были признаны подлинными, стигматы – настоящими. 3 октября 2004 г. Папа Иоанн Павел II причислил её к лику блаженных.

Анна Кудрик