Введение: как создавался этот документ
В рамках подготовки к Общеепархиальной пастырской конференции по инициативе архиепископа была создана рабочая группа, которая подготовила материалы для дискуссии о жизни приходов. Сама дискуссия проходила с сентября 2018 г. по март 2019 г. Вопросы были составлены таким образом, чтобы в ходе обсуждения стимулировать развитие экклезиологического сознания участников дискуссии. Особая значимость придавалась ответам, полученным в ходе реального обсуждения в общинах. Всего от приходов было получено 16 официальных письменных отчетов о дискуссии. Два прихода сообщили о том, что ввиду затруднительности организации дискуссии прихожанам было предложено отвечать на вопросы индивидуально.
Три прихода сообщили, что предложенные вопросы не вызвали у прихожан интереса. Из других приходов информации не поступило. Также было получено 14 индивидуальных ответов, в том числе два от священников. Восемь ответов поступило от различных приходских и межприходских групп. Отдельный большой блок ответов был получен в результате дискуссии в официальных группах Архиепархии в социальных сетях Facebook и “ВКонтакте”.
Даже несмотря на сравнительно скромный отклик, подытожить результаты дискуссии было непросто. После знакомства с ответами члены рабочей группы обменялись своими впечатлениями от дискуссии, выделив ее основные темы, которые легли в основу настоящего рабочего документа. По предложению архиепископа рабочий документ структурирован таким образом, чтобы подчеркнуть центральную тему всей дискуссии ― миссионерское призвание приходов.
Назначение этого документа, в первую очередь, ― дать основу для работы Общеепархиальной пастырской конференции. В то же время он может быть использован в приходах и общинах для оценки результатов проходившей дискуссии и дальнейшего обсуждения.
1. Актуальное положение Католической Церкви в России: три периода
Спустя четверть века после восстановления своих структур (13 апреля 1991 г.) Католическая Церковь в России вступила в новую фазу своего развития. В Советском Союзе в период проходивших разные стадии гонений на Церковь структуры Католической Церкви на территории нынешней России были совершенно уничтожены, оставались открытыми всего два храма, несколько небольших общин совершали свое служение тайно. Надо признать, что хотя от этого времени нас отделяет небольшой срок, знание и понимание колоссальных масштабов и последствий этой трагедии, особенно среди молодежи, уже очень поверхностны и фрагментарны. “Нам, верующим XXI века, следует бережно хранить память о мучениках и исповедниках века XX. С пониманием мы должны относиться и к тому несчётному количеству людей, которые потеряли ценное наследие веры (…) Большинство людей лишь смутно помнили о своих католических корнях и духовно прозябали, духовно умирали на огромной территории Советского Союза. Церковь была обречена на вымирание” (1). Важнейшим человеческим следствием этой катастрофы стал глубоко укорененный страх перед свободой и отказ от нее. “Думая чисто по-человечески, казалось, что невозможно было даже мечтать о возрождении Католической Церкви в России после того опустошения, которое принесли ей годы гонений” (2) ― подытожил архиепископ Тадеуш Кондрусевич, одно из главных действующих лиц этого возрождения. Тем не менее, по милосердию Божию, это возрождение совершилось и продолжается сегодня. Никакой шаг вперед невозможен без глубочайшей благодарности ко всем, прошедшим это испытание, и одновременно ― покаяния за свойственные человеку, но оттого не менее греховные равнодушие и забвение.
Первая часть этих 25 лет была посвящена активному, экстенсивному росту, восстановлению необходимых для нормальной жизнедеятельности церковного организма условий ― возвращение исторических храмов и строительство новых, возрождение семинарии и других образовательных учреждений, развитие катехизации и благотворительности. В целом этот период был отмечен большими и не всегда оправданными надеждами на быстрый и простой процесс возрождения. В этот период приходилось принимать много смелых решений, которых никто до этого не принимал, действовать по принципу максимального использования открывшихся возможностей, не всегда будучи в состоянии просчитать последствия этих действий.
Логическим завершением (или же наиболее значимым итогом) этого этапа можно считать следующую историческую веху на пути возрождения ― установление в России 11 февраля 2002 г. четырех епархий, объединенных в Митрополию Божией Матери в Москве, знак того, что с точки зрения Вселенской Церкви возрождающаяся Церковь в России вступила в период нормального функционирования.
Второй период ― это время привыкания к нормальной церковной жизни, период освоения и сохранения структур, созданных в период активного возрождения, внимательного различения того, что из созданного действительно отвечает реальности местной Церкви, а что имитирует модели других стран, лишь ограниченно пригодные в местных условиях. Одновременно это также время замедления темпов развития, что неизбежно приводит к искушению разочарования. Ресурсы для роста по прежней модели развития практически исчерпаны, строительство или возвращение храмов стало почти невозможным. Новые пастырские структуры создавать сложно, некоторые старые уже прекратили существование или работают слабо. В этот период стало очевидно, что некоторое количество структур ― как епархиальных, так и приходских ― было учреждено “на вырост”, однако не получило внутреннего наполнения настоящей жизнью. Можно говорить о том, что физическое пространство, занимаемое Католической Церковью в России, заполнилось, однако смысл ее присутствия продолжал оставаться не вполне ясным.
Возможно, главный вызов, стоявший перед Католической Церковью в России в этот период (и, разумеется, не утративший актуальности и сегодня), ― осознание своего места в окружающем обществе, сопротивление искушению воспринимать себя как «этническую» Церковь, как Церковь для «нерусских» ― к такой позиции ее подталкивает как общественное мнение, так и отчасти внутрицерковные установки. Можно говорить о том, что католики в России сознают и принимают этот вызов. “Никогда нельзя сводить Церковь к этническому аспекту. Этнический аспект отнюдь не может служить основанием для церковного присутствия в конкретной среде, каковы бы ни были условия в ней… Католическое присутствие в России ― это объективный факт. Католики живут в России, причём теперь ― по всей России; это историческая реальность” (3).
Новый, третий, период присутствия Католической Церкви в России можно охарактеризовать словами «от сохранения веры к проповеди», которые стали темой состоявшейся в 2017 году Общеепархиальной конференции. В ходе дискуссий на этой конференции уже достаточно явно прозвучало признание того, что существующая модель развития поместной Церкви ведет к стагнации, последствия которой будут разрушительными и преодолеть которую с помощью подхода «так делали всегда» невозможно (4). Одновременно перспектива таких изменений вызывает тревогу и протест.
Архиепископ подытожил положение вещей прозвучавшей в ходе дискуссии цитатой из послания Павла VI Evangelii nuntiandi: “Нам не хватает усердия”. Папа Павел конкретизирует, что это “отсутствие усердия… проявляется в усталости, разочаровании, приспособлении, равнодушии и прежде всего ― в отсутствии радости и надежды. Это усердие требует от нас прежде всего того, чтобы мы умели избегать самооправданий, которые могут увлечь в сторону от евангелизации” (5). Итак, речь не идет просто о приложении бóльших усилий, а о том, что усилия нужно прилагать принципиально иначе, в иной парадигме, в которой во главе всего стоит не самосохранение церковных структур, а радостное возвещение Евангелия Иисуса Христа.
Из поиска возможностей изменения этой ситуации родилась дискуссия “Жизнь наших приходов”, поскольку “определение целей без соответствующего общинного поиска средств для их достижения неизбежно выродится в простое фантазирование” (6).
На огромной территории Архиепархии заметно различаются культурные, экономические и религиозные условия. Каждая приходская община по-своему уникально приспосабливается к ним. Ответы некоторых приходов поражают своей беспроблемностью. В других, обычно более крупных приходах прихожане настроены более критично. Однако в большинстве случаев прихожане подтверждают, что жизнь прихода их устраивает или, по крайней мере, радикальных предложений по ее изменению нет.
В целом на основе полученных ответов можно выделить следующие пастырские и структурные проблемы:
● Отсутствие понимания реальной ситуации Церкви, проблем, вызовов, имеющихся ресурсов и возможностей, причем не только на уровне прихожан, но и на уровне клира.
● Христианская инициация в приходах больше ориентирована на ознакомление с содержанием веры, а не на формирование взрослой и ответственной личности верующего.
● Отсутствует специфическая формация и адаптация священнослужителей и монашествующих для служения в России, учитывающая аспекты инкультурации, знакомства с вызовами и спецификой существования Католической Церкви в России.
● Клерикализм и инфантилизация мирян. Взрослые люди, приходя в Церковь, часто сталкиваются с отношением к себе как к детям в том, что касается степени ответственности и информированности. Многих из них это вполне устраивает.
● Сформировано устойчивое потребительское отношение к Церкви со стороны значительной части, если не большинства прихожан. Соотношение численности прихожан, активно участвующих в церковной жизни, к числу пассивных участников оценивается как 1 к 9.
● Значительная часть крещённых или воссоединившихся в приходах задерживается ненадолго. В крупных приходах Москвы и Петербурга их число уже огромно.
● Недостаток внутреннего единства в епархии вследствие отсутствия общения между приходами и сознания принадлежности одной епархии. Приезжая в другой приход, иногда оказываешься как будто в другой стране в другом десятилетии.
● Ощущается дефицит красоты и достоинства в литургии, церковном пении, общем убранстве храма.
● Существует растущая проблема взаимоотношений между пастырями и прихожанами, недостаток диалога и взаимного доверия, ведущий к отчужденности, незнанию и непониманию друг от друга. Это создает серьезные препятствия для сотрудничества, для разделения ответственности и обязанностей.
● Во многих приходах не существует пространства, возможности и навыков для того, чтобы мирно в духе братского диалога обсуждать и решать проблемы, хотя в этом есть большая потребность. Вследствие этого обсуждение перетекает в цифровое измерение и часто носит неконструктивный характер, что мешает воспринять его полезные плоды.
● Постепенное, но уже заметное сокращение числа священников и сестер из зарубежья. Одновременно остается всё меньше надежд на большое число местных призваний к священству и монашеству.
● Общая атмосфера неуверенности в связи с ростом антицерковных и антиклерикальных настроений в обществе вместе с изменениями в законодательстве о религиозных объединениях и миссионерской деятельности и трудности, которые в связи с этим регулярно испытывают представители разных конфессий.
2. Приход в свете миссионерского призвания
Наиболее полное в актуальном учительстве Церкви описание прихода и его функций содержится в документе Evangelii gaudium и заслуживает того, чтобы быть приведенным здесь целиком:
“Приход ― территориальное присутствие Церкви, сфера слушания Слова, возрастания христианской жизни, диалога, благовестия, бескорыстного милосердия, поклонения и священнопразднования. Всей своей деятельностью приход ободряет и формирует своих членов, чтобы те стали делателями евангелизации. Это община общин, это святилище, куда жаждущие приходят напиться, чтобы продолжать свой путь, это центр, откуда все время выходят на миссию. Однако мы должны признать, что призыв к преобразованию и обновлению приходов до сих пор не принес достаточно плодов: приходы должны стать ближе к людям, быть сферой живого общения и соучастия и полностью переориентироваться на миссию” (EG 28).
Нельзя не заметить, что в этом определении Папы Франциска трижды подчеркивается принципиальная роль прихода как субъекта миссии евангелизации, то есть возвещения Благой вести Иисуса Христа всем людям: как внутри прихода ради постоянного обращения его членов, так и вне его ― людям, имеющим священное право услышать весть о спасении. Опираясь на результаты дискуссии, можно с уверенностью сказать, что большинство наших приходов не осознает свое миссионерское предназначение, либо не видит возможностей для его реализации. Можно выделить несколько ключевых причин этой ситуации:
● Отсутствие у верующих людей осознаваемого опыта “личной встречи с Христом”, восприятия Христа как предельного смысла своей жизни, которым не можешь не делиться с другими людьми.
● Отсутствие опыта переживания своей веры как плода миссии: свой приход в Церковь чаще воспринимается либо как верность семейной или национальной традиции, либо как результат собственных духовных поисков, глубоко личного решения.
● Отсутствие ясной позиции и навыка успешного решения проблем, связанных с практикой христианской жизни, ― например, в сексуальной, финансовой, политической сферах ― и неумением говорить о них.
● Отсутствие внутри прихода миссионерского воспитания, которое не ассоциировалось бы с “сектантской” моделью приставания на улицах, раздачей листовок, психологической манипуляцией и прочим.
● Отсутствие отождествления себя с Церковью, неуверенность в том, что имеешь право говорить от ее имени; делегирование миссии “профессиональным” членам Церкви;
● Отсутствие понимания идентичности Католической Церкви в России, ее права на свое особое свидетельство о Христе;
● Страх перед негативными последствиями миссии для прихода и лично для себя.
В числе основных препятствий для евангелизации как “открытости вовне” назван дефицит доверия и открытости внутри самих приходов.
В крупных приходах, для которых преобладающей моделью является “община общин”, это связано с переживанием прихода не как единого целого, а как совокупности разных (нередко искусственных) групп ― курсов подготовки к таинствам, молитвенных групп, молодежных и других возрастных встреч. Если человек не принадлежит одной из таких групп, ему бывает сложно найти свое место в приходе. Нередко такие группы держатся на отдельных личностях, критично настроены к другим группам, замыкаются сами в себе. Вызывает напряжение отсутствие окормления и поддержки отдельных групп, например, одиноких и престарелых, которые не вписываются в привычное деление на детей, молодежь и семьи.
В малых приходах, которые действуют по модели “семьи” или “убежища”, недостаток открытости в общении связан со страхом разрушить атмосферу принятия и доброжелательности, часто поверхностную. Люди в приходе не знают историй жизни друг друга, проблем, нужд и пр. Одной из наиболее симптоматических и одновременно неявных проблем, на которую тем не менее обращают внимание, является проблема диалога: между прихожанами и настоятелем, между самими прихожанами, между различными группами и общинами.
В некоторых ответах звучит ностальгия по прошлому, когда общины чувствовали себя более сплоченными в период возрождения, борьбы за возвращение храма и его восстановления. Сейчас вместо сплоченности, напротив, часто видна разобщенность, которая становится препятствием для миссии прихода.
Вопрос евангелизации также напрямую связан со способностью приходской общины интегрировать новых членов. Эта способность зависит во многом от размера прихода. Если в малых приходах напряжение вызывают отдельные люди, то в больших возникает необходимость включать целые группы: иностранных студентов, мигрантов, национальные сообщества.
Вопросы для обсуждения:
Как вы лично видите миссию наших приходов в России? В чём состоит идентичность Католической Церкви в России?
Насколько ваша община открыта для принятия новых людей?
Как можно пробудить в прихожанах ответственность за миссию Церкви?
Какие у нас есть инструменты для постоянного диалога, в котором мог бы участвовать весь приход?
3. Воспитание для евангелизации
В целом в полученных ответах достаточно высоко оценивается в приходских общинах уровень катехизации, адресованной тем, кто желает принять крещение или воссоединиться с Католической Церковью. Одновременно отмечается несколько серьезных структурных проблем:
● Катехизация почти не включает в себя евангелизацию, провозглашение керигмы. Чаще всего мы исходим из того, что имеем дело с уже верующим человеком, которому от нас нужна лишь информация для углубления веры, однако это не так.
● Катехизация редко бывает направлена на активное вовлечение в жизнь приходской общины, знакомство с прихожанами, с личным свидетельством их жизни.
● Катехизация в большинстве случаев остается функцией “профессионалов” ― священников и монашествующих, а не общины.
● Катехизация часто не включает в себя личное сопровождение и помощь в решении серьезных личностных, семейных, социальных проблем, которые есть у значительной части прихожан и которые остаются без внимания. Предполагается, что они должны решаться в другое время и в другом месте. Результатом часто становится жизнь по двойным стандартам.
● В епархии не существует единого стандарта катехизации, ее уровень очень разнится в приходах.
С точки зрения ответственности прихожан за миссию Церкви основным препятствием остается отсутствие соответствующего воспитания: эта тема почти не звучит ни в катехизации, ни в проповеди. Необходима программа подготовки мирян, способных свидетельствовать о своей вере, отвечать на трудные вопросы, быть адекватными представителями общины в контактах с внешним миром.
Путь возрастания в вере необходимо сделать более прозрачным и понятным и адресованным всей общине. Со стороны прихожан настойчиво звучит запрос на предложение серьезного постоянного воспитания, и в особенности литургической катехизации, направленной на полноту участия в литургии, и прежде всего в Евхаристии, которая переживается как центр приходской жизни и ее источник.
С другой стороны, учитывая возможности многих прихожан, нужно стремиться к тому, чтобы такое воспитание как можно больше происходило внутри самой литургии или в тесной связи с ней. Речь идет о проповеди, которая должна быть подготовленной, содержательной и связанной с реальной жизнью, а также о “катехизации с амвона”, которая могла бы занимать 5-10 минут до или после Мессы и могла бы стать толчком для обращения многих.
Необходима специальная формация лидеров-мирян, способных брать на себя постоянную ответственность за хозяйственные дела, организацию приходских мероприятий, за иное.
Другая насущно необходимая форма воспитания ― продолжающаяся постоянная формация священников и монашествующих, в особенности направленная на развитие навыков открытой коммуникации и управления, включающего делегирование ответственности, на конструктивное переживание и разрешение конфликтов в приходской среде, в частности во время обсуждения в социальных сетях, от которых в настоящее время они почти полностью дистанцируются.
Подчеркивается необходимость единого качественного информационно-образовательного интернет-ресурса для поместной Церкви, а не разрозненных инициатив, которые при всех своих достоинствах остаются неизвестными прихожанам. Миряне, которые хотят быть миссионерами в медиа-пространстве, нуждаются в соответствующей квалификации, а также поддержке и постоянном сопровождении.
Вопросы для обсуждения:
Какие модели христианского воспитания хорошо зарекомендовали себя в наших приходах? Какие остаются неиспользованными?
Какая помощь нужна вашей общине для воспитания?
Как ваш приход готовит своих прихожан к миссионерскому служению?
Насколько вы сами ощущаете потребность в серьезной постоянной формации? Какая помощь в этом вам нужна?
4. Миссия прихода в обществе
В значительном числе ответов констатируется, что наши приходы существуют в обществе, которое мало знает о Католической Церкви и в своем отношении к ней нередко руководствуется предрассудками, часто вопиющими. С другой стороны, поместная Церковь с точки зрения прихожан нередко кажется замкнувшейся в своем внутреннем мире, слабо реагирует на внешние социальные и политические процессы, предпочитая молчать о них. В этом смысле у многих возникает ощущение жизни в “католическом гетто”, где церковная жизнь совершенно оторвана от внешнего мира, а следовательно, и от повседневной жизни большинства прихожан.
Большое сожаление вызывает закрытость храмов ― как в буквальном смысле, когда храм остается запертым между богослужениями, так и в смысле степени гостеприимства, оказываемого приходящим, наличия и доступности информации о приходе и его служении, возможности знакомства с его жизнью. Этот аспект представляется одним из ключевых в миссии: “Храм открыт ― люди будут, храм закрыт ― людей не будет”.
Звучит настойчивый призыв яснее формулировать с одной стороны то, каким образом Католическая Церковь позиционирует себя в России, а с другой стороны ― каким образом она оценивает окружающий мир, который, несмотря на присутствие христианской культуры, по преимуществу является нехристианским, секулярным и индивидуализированным миром, нуждающимся в провозглашении керигмы.
Тем не менее, некоторым приходам удалось преодолеть тенденцию к самоизоляции и установить конструктивные контакты с властями города, различными общественными организациями, участвовать в общегородских мероприятиях и т.д. Этот опыт можно использовать как хороший пример для других.
Для крупных приходов парадигма миссионерской деятельности ― включение прихода в культурный и социальный ландшафт города, концертная и просветительская деятельность, благодаря которой “люди будут приходить в приход сами”. В малых приходах наиболее распространенный вариант ― осуществление миссии на “индивидуальном уровне”, среди друзей, коллег, членов своих семей. Распространено представление о евангелизации “через личный пример жизни во Христе в обыденных делах”.
Большинство ответов свидетельствует о том, что постоянное служение милосердия либо отсутствует в приходе, либо прихожане мало знают о нем и не принимают в нем активного участия. Лишь несколько приходов в епархии осуществляет постоянное служение, направленное вовне: помощь бедным, бездомным, зависимым, одиноким, пожилым людям. В основном это служение осуществляется за счет внешних ресурсов.
Немногие прихожане имеют опыт участия в делах милосердия, которое переживалось бы именно как реальное и по сути главное воплощение веры. Большинство, скорее, считает, что объектами такого служения должны быть они сами, а служение вовне воспринимают как чрезмерное требование, связанное, скорее, со светской филантропией, чем с делами веры.
Отдельно стоит вопрос о том, как строить отношения с Православной Церковью, ее иерархией и отдельными общинами. Есть ли какая-то общая позиция, из которой мы исходим? Несмотря на то, что Конституция Российской Федерации фиксирует светский характер государства, нельзя не заметить, что православие становится “государственной религией”. В этом свете Католическая Церковь призвана говорить о свободе совести и вероисповедания.
В ответах констатируется, что поместная Церковь практически не использует медиа-ресурсы как инструмент миссии. Есть информация о деятельности Папы и епископа, но почти нет информации о жизни приходов и совсем нет анализа того, что происходит в нашей Церкви.
Вопросы для обсуждения:
Какие препятствия для открытости, внутренней и внешней, вы видите в вашей общине? Каким образом их можно преодолевать?
Какие новые инструменты для построения диалога с внешним миром ваш приход мог бы использовать?
5. Материальная жизнь прихода
Различия в условиях существования больших и малых приходов определяют и практические вопросы: сменяемости и ротации настоятелей и сестер, вопрос экономической прозрачности прихода для прихожан, вопросы участия прихожан в администрировании прихода. Одни приходы не способны содержать себя самостоятельно и требуют поддержки, другие сами способны оказывать помощь, причем не только финансовую.
Одним из наиболее острых вопросов стал вопрос о сменяемости настоятеля: должен ли он сменяться и как часто. Для всех приходов смена настоятеля бывает важнейшим событием, которое иногда оборачивается тяжелой травмой, поэтому мнения о необходимом сроке либо бессрочном назначении настоятеля сильно разнятся. В целом, в большинстве ответов говорится, что сменяемость настоятеля необходима, но не слишком частая (высказывались разные предложения в диапазоне от 7 до 15 лет). Главными аргументами при этом являются утверждение, что “смена настоятеля защищает от ошибки приходить к человеку, а не к Богу”, а также то, что перспектива передачи дел в приходе ведет к большей ответственности за них. Смена настоятеля должна быть прозрачной, необходимо заранее готовить приход к этому событию.
Довольно мало в ответах говорилось о роли монахинь, которые чаще воспринимаются как административный или помогающий персонал для организации внутрицерковной жизни и реже как носители той или иной особой харизмы внутри Церкви.
Одной из наименее прозрачных сторон жизни прихода является его материально-административное существование. Большинство прихожан не очень хорошо представляет, из чего складывается приходское имущество, во что обходится его содержание и какую часть в нем составляют их пожертвования. Прихожане, как правило, не понимают, что, в принципе, должны содержать своего настоятеля и других священников. В крупных приходах вызывают протест разговоры о том, что наша поместная Церковь является “бедной”, поскольку уровень жизни священников и монашествующих часто представляется более высоким, чем у многих прихожан, и источник этого благосостояния остается непонятным.
Отсутствие у мирян интереса или даже чувство отторжения к административной, хозяйственной и финансовой стороне жизни прихода также нередко связаны с неправильным представлением о деньгах как о чем-то, о чем не следует говорить в Церкви; кто-то занимает иждивенческую позицию, рассчитывая, что любая помощь, в том числе денежная, должна приходить извне.
Среди предложений ― создание или преобразование приходских советов, чтобы они, с одной стороны, освободили настоятелей, по крайней мере, от части хозяйственных забот и позволили больше времени посвящать пастырству, а с другой ― дали прихожанам почувствовать реальную ответственность за приход. Еще одно предложение ― назначение приходских старост или администраторов.
Общим условием для большей вовлеченности мирян в заботу о приходе является максимальная информированность о его доходах и расходах и участие в их распределении.
Отношение к “десятине”, то есть к регулярным фиксированным пожертвованиям, — разное. Многие прихожане крупных приходов, участвовавшие в дискуссии, сообщили, что для них это нормальный способ участия в содержании Церкви. С другой стороны, подчеркивается, что здесь не должно быть даже намека на принуждение или осуждение тех, кто так не делает.
Отмечается, что важно воспитывать в людях сознание ценности жертвы, которая может выражаться не только в деньгах, но и в других ресурсах: времени, участии, использовании профессиональных знаний, связей и проч.
Вопросы для обсуждения:
Насколько прозрачной можно сделать экономическую и хозяйственную составляющую жизни прихода в наших условиях? Что конкретно этому мешает?
Как вы относитесь к перспективе ротации настоятелей? С какой периодичностью?
Чем может помочь епархия формированию живых и активных приходских и экономических советов?
Каких материальных ресурсов не хватает вашему приходу для миссионерской деятельности?
Сноски:
(1) Епископы Католической Церкви России, Послание по случаю Юбилея Милосердия и 25-летия восстановления структур Католической Церкви в России, 3 апреля 2016 г.
(2) Архиепископ Тадеуш Кондрусевич, История и 25 лет восстановления структур Католической Церкви в России(доклад), 2016.
(3) Архиепископ Павел Пецци, Католическая Церковь в России: смысл присутствия (статья), 2010.
(4) Ср. Папа Франциск, Апостольское обращение Evangelii gaudium ((EG), 33.
(5) Павел VI, Апостольское обращение Evangelii Nuntiandi о евангелизации современного мира, 80.
(6) EG, 33.