Третье воскресенье Адвента – это призыв к радости о близости Рождества, вот почему по обычаю оно зовётся Gaudete – «Радуйтесь». В России, когда начинают наступать холода, люди говорят, что «снегом запахло». В это воскресенье Адвента «запахло Рождеством», уже почти можно прикоснуться к рождению Христа. А как гласит пословица, «канун праздника лучше самого праздника», потому что мы уже начинаем заранее ощущать радость, которую тот с собой приносит. Главный персонаж, наполняющий собой всю сцену, это Иоанн Креститель, Предтеча. Он – пророк, возвещающий близость Христа. В этом проявляется его истинный характер пророка. Пророк – не тот, кто «предугадывает» будущее (гадалки и предсказатели были, на самом деле, запрещены в Израиле), а тот, кто способен обнаружить знаки присутствия Бога там, где остальные этого сделать не способны. Однако пророк открывает глаза остальным; он не оставляет свою прозорливость только для себя, а понимает, что оно дано ему для служения каждому.
По сравнению с предшествующим воскресеньем, здесь происходит интересное обращение перспективы. Неделю назад мы вместе с Иоанном устремляли взор в будущее, ожидая «грядущего», но ещё не явившегося. А в это воскресенье Иисус прерывает свой путь, чтобы взглянуть на Иоанна; провозглашённый, придя, отдаёт дань уважения предшественнику, Предтече. Много было напридумано и понаписано об отношениях между Иисусом и Иоанном. Был ли Иисус учеником Иоанна? Возможно, оба были связаны с движением ессеев? Также может быть, что Иоанн не знал прежде «того, кто сильнее его», что Иисус подошёл к Иорданскому пророку как очередной иудей среди многих приступавших по его зову ко крещению обращения. Но воистину несомненным кажется то, что некоторые ученики Иоанна обратились в учеников Иисуса, тогда как иные по-прежнему были связаны с тем пророком – всё ещё ветхозаветным, но уже указывающим на путь новозаветного, Которому он должен уступить дорогу.
Под конец, несмотря на его силу и любовь народа, Иоанна норовили подавить силы зла, поскольку он не только провозглашал пришествие Мессии, но и изобличал всё то, что противостояло Царствию Божию, как, например, самоуправство мелкого восточного царька-тирана, Ирода. Иоанн убывает, пока движение с Иисусом в центре идёт в рост. Так исполняется то, что он сам предрекал.
Но вот, Иоанна одолевают сомнения. Возможно, его, как и многих других иудеев того времени, шокирует мессианство Иисуса, не отвечая его ожиданиям, тому, что он себе воображал: мессианизму силы, кары грешникам, ниспровержения несправедливых властей… В тюрьме, бессильный, он посылает весть Иисусу. «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ждать нам иного?» Изойдя из уст прежде сказавшего «Вот Агнец Божий», этот вопрос ужасает. Как это объяснить? Разве он не знал Иисуса? Разве он Его уже не признал?
Мы видим, что даже пророки, при всей своей прозорливости, именно потому, что они – люди веры, переживают процесс, не исключающий сомнений. Вопрос ужасен скорее второй своей частью, нежели первой. Всё ещё надеяться… Когда мы думали, что уже пришёл «Тот, Который должен был прийти», предмет наших ожиданий, наших чаяний… Быть всё ещё вынужденным ждать, когда уже забрезжил конец долгого ожидания, представляется ужасным подъёмом в гору. Если мы должны ожидать иного, опять открывается неопределённый горизонт, бездонное будущее, утомление от дороги, кажущейся бесконечной.
Такой опыт, вероятно, мучивший Иоанна сильнее плена, и нависшая над ним угроза смерти повторяются по-разному и в нашей жизни. В учёбе, в работе, в браке, в христианской жизни. Мы начинаем исполненными радости, исполненными чего-то большего, нежели просто надежда, ведь у нас есть ощущение, что мы нашли то, к чему стремились, предмет наших вожделений, человека, кем наполнилась бы наша жизнь, освещающую нас веру… А потом… Приходит рутина, разочарование, тоска. Не так я себе это представлял. Не ошибся ли я? Это ли мой путь или нужно искать иного? Кажется, будто наш взор затуманивается, и то, что раньше представлялось ясным и очевидным, становится затруднительным, тусклым.
Ответ Иисуса на вопрос Иоанна подходит и нам. Иисус становится пророком для пророка. На самом деле, его ответ – собрание цитат из пророческих текстов (прежде всего, Исайи), возвещающих присутствие Царствия Божия: слепые прозревают, хромые ходят, печаль обращается в радость, слабость – в силу, робость – в храбрость. Иоанн должен хорошо понять непрямой ответ Иисуса, говорящего не о Себе, а о том, что делает Бог посредством Его. Иисус приглашает Иоанна к участию в этой радости, предвозвещённой им самим. Хотя стиль Иисуса не совсем таков, как представлял себе Иоанн, полученный им ответ полностью поддерживает его служение. С одной стороны, в Иисусе исполняются пророческие речения; с другой – не тот же ли самый Иоанн возвестил, что придёт некто «сильнее его»? Так вот же, бо́льшая сила воплотилась, но не как насилие, угроза наказания или страх, а как милосердие, прощение и радость. Может быть, это случилось не так, как он себе представлял, но ясно, что в Иисусе пророчества находят исполнение. Бог всегда способен удивить нас, с лихвою превосходя наше воображение.
Как перенести всё это в нашу повседневную жизнь? Иисус говорит нам открыть глаза на добро, невзирая ни на что существующее вокруг нас: в том, что мы делаем, в людях, с которыми мы живём. В том, что у нас есть, доброго гораздо больше, чем мы порой замечаем, и ещё больше в нём неожиданных возможностей, требующих нашего доверия, стойкости и верности.
С другой стороны, Иисус признаёт огромную роль, сыгранную Иоанном. Несомненно, у Иисуса он был на превосходном счету. Мы можем себе представить удивление, которое похвала Иисуса Иоанну должна была произвести среди его слушателей: если из рождённых жёнами не восставал больший Иоанна Крестителя, то это означает, что Иоанн больше Авраама, Моисея, Давида. Весь иудейский религиозный мир, закон и пророки, мельчают пред этим последним пророком, который, несмотря на произведённое его появлением потрясение, не переставал быть в глазах современников персонажем более чем второстепенным, если брать историю Израиля в целом. Удивительная похвала Иисуса содержит, однако, глубокое христологическое содержание и лишь исходя из оного обретает всю полноту смысла: величие Иоанна состоит в том, что он привёл к финалу долгий путь, который со времён Ветхого Завета вёл к исполнению обетований.
Но с Иоанном завершаются мир и история, указующие, в виде обетований, на Христа, с Которым и в Котором воцаряется близость Царствия Божия. Иоанн – последний в истории спасения из рабов верных, подготовивших путь Мессии и сделавших, таким образом, возможным воцарение Нового Завета.
Наименьший в Царствии Небесном больше Иоанна. Любой из нас, даже не обладая статью Иоанна Крестителя, имеет возможность наслаждаться тем, что возвещали, так и не вкусив, Иоанн и вся религиозная традиция. У нас есть доступ к Исполняющему обетования: мы слушаем Его слово, мы садимся за один стол вместе с Ним.
Но истинно «меньший» в Царствии Небесном и больший Иоанна – это, на самом деле, Сам Иисус. Он мал потому, что Он – Сын. Новый Завет основан не на законе, но на сыновстве. И Он – Тот, о Ком Иоанн сказал: «Идёт за мной Тот, Кто больше меня».
Мы больше Иоанна настолько, насколько мы едины со Христом. Жить в Нём – это лучшая дань уважения, которую мы только можем отдать Иоанну (а у каждого из нас был в жизни свой Иоанн Креститель). Потому что мы — части осуществлённого пророчества, которыми Иисус подтверждает Иоанну, что Он – Мессия: мы – прозревшие слепые, ходящие хромые, слышащие глухие, нищие, которым возглашается благая весть. Блаженны мы, если не соблазнимся о Нём.
«Не нужно больше ждать». Размышление священника Хосе Вегаса к 3-му воскресенью Адвента
