Под конец литургического года прежде, чем провозгласить окончательную победу Иисуса Христа, Царя Вселенной, Слово Божие ставит нас перед эсхатологическим измерением нашей веры: проблемой конца света. Св. Лука, как и другие евангелисты, настаивает на том, чтобы не придавать важности гипотетической дате этого конца света, которой мы не знаем и, по всей видимости, знать не можем. Вместо этого он подчёркивает конечность, ветшание реальностей этого мира, заостряя наше внимание на измерениях непреложных, окончательных, которые, однако, производят в нашей жизни действие уже сейчас, и приглашает сделать соответствующий выбор.
Честертон говорил, что, когда люди счастливы, они создают законы . Со свойственной ему особой прозорливостью он подмечал, что мы, люди, стараемся ухватить, сохранить и продлить с их помощью наши радостные переживания, мгновения счастья. Здесь кроется великая истина. Но беда в том, что и законы тоже дряхлеют и гибнут; а потому блеск, сила, благолепие, украшающие те или иные достижения человеческой смекалки, несмотря на их несомненную ценность, тоже отмечены ветшанием всего человеческого. Сегодня Христос замечает это при виде изумления, производимого в учениках наисвященнейшим местом в Израиле. Камни и вклады храма, его внешний блеск не призваны сохраниться во времени, всё обречено на разрушение. В этом пророчестве Христа отразился, весьма вероятно, испытанное первыми христианскими общинами болезненное до увечий переживание разрушения Иерусалимского храма в 70 г. Даже то, что мнится нам священным, незыблемым, обречено исчезнуть, а посему нам должно устремить взор за пределы внешнего облика, камней и вкладов.
Христос тут же предупреждает нас о двух опасностях, идущих в паре с увечьем мимолётности нашего временного состояния. Первая состоит в том, чтобы думать, будто катастрофы естественные (землетрясения, эпидемии и проч.) и вызванные человеком (войны и революции) исходят от Бога, Который, дескать, возвещает нам о скорой угрозе конца света. Однако Сын Божий ни разу не приписывает Божьему деянию таковых несчастий. Напротив, нужно понимать, что все они, скорее, являются выражением присущей миру ограниченности: как физической (физические и естественные бедствия), так и моральной (действия человека, творящего войны и несправедливость). И те и другие гласят нам о том, что нельзя полагать их окончательным основанием нашей веры и нашего доверия. Однако это не означает, что «тотчас конец». То есть, нельзя, в силу предполагаемо неминуемого конца света, пренебречь повседневными делами, как, по всей видимости, делали кое-кто в первых христианских общинах, кого и отчитывает сурово св. ап. Павел, наставляя как словом, так и собственным примером: мы по-прежнему подчинены закону труда, то есть, ответственности и обязательств по отношению к реальностям повседневной жизни, где мы как раз и должны давать отчёт в нашем уповании и свидетельство нашей веры.
Второй опасностью, или искушением, о которой нас предупреждает Господь, является попытка преодолеть внутренние физические и нравственные ограничения нашего мира не иначе, как изнутри него самого, насаждая уже сейчас, из чистого ли человеческого усилия или вооружившись некими космическими стечениями событий (как Новая Эра Водолея, например), рай на земле, новую эру мира и гармонии, когда изничтожатся или же сократятся как можно больше всякие причины человеческого страдания, утверждая, будто это и есть то единственное спасение, к которому нам дано стремиться. Лжепророков, тщащихся прийти под именем Иисуса Христа, многообразно говорящих, мол, «это Я», «время спасения близко», было и есть – легион. Одни это делают во имя каких-либо политических идеологий, другие – в силу научного прогресса, третьи, наконец, ссылаются на движения небесных тел, отмечающих предполагаемые космические года (а некоторые даже умудряются сочетать в подобии политико-научно-мистического винегрета все эти мотивы). Однако устроиться в этом преходящем мире, будто бы тот окончателен – решение столь же неверное, как и пренебрегать обязательствами повседневной жизни.
Выражаясь графически, если устраняющиеся от повседневных обязательств и не работающие не имеют права на пищу (и обречены на голодную смерть), то работающие для того только, чтобы есть, не смогут лишь в силу этого избегнуть смерти (личного конца света каждого) и навлекаемого ею абсурда существования.
Разрушение от естественных или человеческих причин не должно внушить нам, тем не менее, страха, паники или отчаяния. Слова Иисуса являются, скорее, призывом к доверию: существуют непреложные ценности и блага, не подверженные мимолётности и ограниченности этого мира, которые мы можем начать взращивать и стяжать уже в этой жизни, обретая их полноту в Иисусе Христе. Он — единственный Господь и Спаситель, который, приняв человеческое состояние, несомненно, подвергся физическим и нравственным ограничениям, свойственным этому миру, испытывая их в собственном теле вплоть до того, что претерпел несправедливость крестной смерти; но именно там являет свою победу непреходящая реальность – любовь и спасительная воля Бога: Иисус – истинный и окончательный храм, проходящий сквозь очистительный огнь смерти и, преодолев его, обратившийся в солнце, что светит верующим в Него. Так, мы можем по-христиански истолковать ужасающие катастрофы, нередко терзающие человечество: они не кара от Бога (ведь Он даёт нам свою благодать – Иисуса Христа), но лишь несчастья, выражение ограниченности нашего эфемерного мира. Христос обретается посреди их жертв, малых своих братьев, страдая в них и вместе с ними. В таких ситуациях тоже можно жить и осуществлять ценности Царствия Божия, сильнейшего смерти, посредством братской, солидарной помощи, оказываемой каждым из нас их жертвам, которыми, так или иначе, в конце концов, становимся все мы.
Для живущих так, будто бы существуют лишь преходящие блага этого мира, а также для пренебрегающих ответственностью, налагаемой самой жизнью, происшествия, выражающие ограниченность и мимолётность нашего мирского состояния (войны и землетрясения) – словно огнь поядающий, спаляющий солому и изничтожающий то, что не призвано остаться: камни и вклады, пищу и питие. Укрепившиеся в Боге, Отце Иисуса Христа, переживают настоящие несчастья, которые они, как и все на свете, могут испытать (помимо войн и землетрясений, ещё и гонения за веру), не как «конец света», причину для паники и отчаяния, но как возможность дать свидетельство надежды на блага непреходящие, выражающиеся, прежде всего, в делах любви. Избирающие незыблемые, окончательные ценности: истину, справедливость, любовь и служение своим братьям – ценности, обретшие во Христе окончательное выражение, также испытываются и очищаются в горниле этого поядающего огня, но оным не разрушаются, ведь, озаряемые Христом, солнцем правды, они обогатились, но не тленными, подобными соломе благами, а златом непреложных благ и благих деяний. Это те, кто сумел дать свидетельство: будь то в гонении, то и дело разражающемся против них (со стороны лжепророков земного рая), будь то в повседневном, стойком решении созидать в земном граде начатки Царствия.
Конечно же, уместно, чтобы такое свидетельство имело порой безымянный характер: существуют избравшие путь искреннего служения братьям, не зная, что служат Христу (ср. Мф 25, 39-40). Но для верующих это должно быть, кроме того, выраженным свидетельством, воплощающимся во вдохновлённых Христом словах премудрости, говорящих с особым красноречием в пору гонений. Хотя не все христиане призваны к мученичеству («некоторых из вас умертвят», что, кстати, в наши дни подтверждается во многих странах мира), все мы призваны быть готовыми принять мученичество, то есть, дать свидетельство, что наша вера и наша связь со Христом Иисусом для нас ценнее всех тех благ, что мы можем приобрести в этом мире. Этот мир давит на нас, чтобы мы пред ним склонились, чтобы мы подстроились к его ценностям (к его моде, слоганам, исправительным нормам), делая это порой весьма яростно, посредством кровавых гонений; порой же в стиле light, подвергая осмеянию или презрению веру, ценности и их требования. Сегодня, как и вчера, не нужно иметь страха, но быть стойкими, обращая всё это, как говорит нам Христос, в возможность возвестить то, что воистину ценно, что никогда не перестаёт быть, Единственного, Кто спасает нас от землетрясений и войн, греха и смерти.